Галина Грановская - Дорога на Ай-Петри

– Я вам сделал квартиру? – вдруг повернулся к ней отец. Словно мысли ее подслушал. – Сделал. Вот живите и радуйтесь. А дом я строил для себя.

– Ну как ты не понимаешь, что это единственный выход! – рассердилась Тамара. – У меня же магазин отнимут!

Внезапно её осеняет.

– Ладно. Давай тогда дом пополам разделим, вот здесь стенку поставим, дверь пробьем с этой стороны, будет у тебя отдельный выход и кухня пусть тебе останется, на ней и одному не повернутся. А мы себе новую, на террасе устроим, утеплим…

– А ну идите-ка обе отсюда! – голос у Пальцева срывается. – Давайте, давайте, шустренько! Разделялы!

Жена с дочерью изумленно переглядываются. Раньше отец никогда не повышал голос. Всегда молчал, когда мать ворчала.

– Живо, я сказал! – рявкнул вдруг с ещё большей силой. Глаза его налились кровью, губы задрожали.

– Идём, мама, – вскочила Тамара.

Мать громко щелкнула замком сумочки и тоже быстренько поднялась. Лишь на ступенях крыльца опомнилась.

– Отец называется! – крикнула, полуобернувшись. – Совсем к старости с ума спятил от жадности!

Для родных детей не мог пойти на маленькую уступку!

Калитка с грохотом захлопывается.

Подойдя к окну Пальцев видит, как отъезжает «мазда». Его машина, между прочим.

И он – жадный! Всё им отдал. Работая на стройке прорабом, всем троим детям сделал квартиры. Тамаре, как младшей и самой любимой, в прошлом году машину отписал с гаражом впридачу. Других тоже не обидел – старшему участок у моря, среднему, который в столицу недавно перебрался, накопления кое-какие. Всех троих любил. Всех выучил, у всех высшее образование. Никто из них, как он в свое время, на тяжелых работах не горбатился…

Ставя дрожащими руками на плиту чайник, вспомнил вдруг, как ездил с детьми в деревню к своему старому отцу. Вспомнил, как c тайной гордостью говорил ему, кивая на детей, радостно носившихся по просторному деревенскому двору: моя тройная защита. И отец его, давно живший к тому времени один, отводя глаза, усмехался. Дай-то Бог, отвечал, дай-то Бог.