Галина Грановская - Дорога на Ай-Петри

– Ладно, пока!

Софа исчезла, а Нина Алексеевна медленным шагом вышла к Киевской и отправилась вверх по улице. Смотрела по сторонам, пытаясь припомнить, как все вокруг выглядело тогда, когда она ходила по этой дороге восемнадцатилетней девочкой. Не очень-то получалось. Или город за эти годы очень переменился или память у неё ухудшилась. Неудивительно, что, когда она попала, наконец, в нужный район, она и знакомый дом не сразу узнала, он буквально утонул в купе разросшихся деревьев. В столице такие «хрущевки» уже разбирают, – отслужили своё, – а здесь в них по-прежнему живут. Возможно, и она жила бы до сих пор, выйди тогда замуж за Романа.

Нина Алексеевна постояла некоторое время посреди двора, роясь в сумочке, делая вид, будто что-то ищет, и взглядывая одновременно на окна третьего этажа. Ей показалось, что кто-то стоит там, в квартире, у окна той самой комнаты, в которой она когда-то так недолго жила, так недолго любила. Наверное, единственный раз в жизни. Медленно прошла мимо подъезда, закрытого новой железной дверью с кодовым замком и ещё раз оглянулась. Там, за стеклами, ей почудилось какое-то движение. Может быть, это было отражение пролетевшей мимо окон стайки воробьев. А может быть, – она слабо улыбнулась своей абсурдной мысли, – может быть, это она сама, в какой-нибудь параллельной реальности, мелькает там, убирает или готовит что-нибудь на ужин.

Увидев скамейку, присела и тут только ощутила сильную усталость. Ноги гудели. Рано поднялась, весь день в движении, и вот ведь, вместо того, чтобы как следует отдохнуть, пошла искать этот двор. Спрашивается, зачем? На скамейке у чужого подъезда посидеть? Глупо, глупо все это. И так непохоже на нее сегодняшнюю. В самом деле, что она тут делает? Ей захотелось побыстрее оказаться в гостиничном номере. Прикрыла глаза, прислушалась к себе. Нет, ничего не шевельнулось, ничего не откликнулось. Что было, то прошло. Попросту исчезло. В памяти, конечно, остались какие-то следы той первой, нескладной ее любви, но вот в душе – пусто. Ни-че-го.

Еще раз оглянувшись на окна, за которыми мелькали тени прошлого, Нина Алексеевна встала и, развернувшись, пошла обратно, в гостиницу.

Оставляй прошлое прошлому, сказал какой-то китайский мудрец.

ТРОЙНАЯ ЗАЩИТА

– Нет, – сказал Пальцев, – так не пойдет. Дом я вам не отдам. Я его для себя столько лет строил, чтобы было где в спокойствии доживать. Сад посадил, огород.

– У тебя и квартира есть, – перебила раздраженно жена. – Умные люди ближе к старости не за город, а в город перебираются.

– Это у тебя есть квартира. Я в ней только прописан, – внёс уточнение Пальцев.

Жена вскинула брови.

– Я тебя, что, выгоняла из неё, что ли?

Ещё минута и разразится очередной скандал. А Тамаре не до скандалов, она и так, как на иголках. У неё и без этих вечных родительских разборок волнений выше головы. Деньги позарез нужны. И чем раньше, тем лучше, иначе… Если отец не согласится – плакал её магазин, в который она не меньше сил вложила, чем отец в этот свой дом. Одна реконструкция здания чего стоила! Зато теперь не магазин – конфетка, что внутри, что снаружи. Отца жалко, но и магазин кому-то отдать за просто так очень будет обидно. А если отец не согласится, то отберут, ведь, и не спросят. Отцу все равно придется в город перебираться, рано или поздно. У него радикулит, сердце прихватывает. Так почему бы не сейчас? Потом – через год или два – для неё, Тамары, поздно будет. Ей сейчас и срочно нужно спасать свой магазин. В ней с новой силой поднялась волна злости. Если отец не согласится на её предложение сегодня, то уж точно она останется без своего бизнеса. И всего делов-то – нужно, чтобы он вернулся к матери в двухкомнатную, а Тамара с семьёй въехала бы сюда, в этот дом, а свою квартиру продала бы, чтобы выплатить долги. Она, конечно, предлагала отцу с ними остаться в этом доме, но это заранее был неприемлемый вариант, отец на дух не переносил ее мужа Алика. Хотя пора бы смирится, уже три года вместе и Ленка у них, его родная, между прочим, внучка.

– Ну зачем, зачем тебе этот дом, спрашивается? – Мать была на стороне дочери. – Одному! В нём столько работы! Одна уборка целый день отнимает.

Да и не убирает он, мысленно дополнила Тамара. Живет в одной комнате, остальные пустуют. И во дворе трава по пояс. А как хорошо бы здесь смотрелся английский газон… И все эти грядки долой. Овощи и фрукты на юге копейки стоят. Нет, конечно, с грядки оно вкуснее, тут с отцом не поспоришь. Но она бы лучше цветами всё засадила. Или теплицу сделала бы для ранних овощей на продажу. Отцу предлагала, но он отказался. Ему этот цветник из диких трав милее, видите ли. Нет, ну не эгоист ли? Ну, прямо собака на сене! Не может он уступить, не может, видите ли, в квартире на пятом этаже жить! Они живут, а он не может!