Игорь Михайлов - Не книга имён. Классики и современники

А ещё он вывел формулу поэта:

Литература – дело весёлое. Василий Львович и Александр Сергеевич знали об этом не понаслышке.

Мало кому из артистов удалось соорудить свой незабываемый образ целиком из недостатков. В своё время Вертинского не приняли во МХАТ, потому что он грассировал и вёл себя очень манерно. Говорят, забраковал его лично Станиславский. Но зато через несколько лет в образе напудренного Пьеро он обрёл смысл жизни и популярность, которая не снилась ни одной из тогдашних мхатовских звёзд.

В эпоху всеобщей вражды, смут и революций, смешивания масок и гендеров Вертинский умудрился состояться как бы в промежутке… не мужчина, не женщина, а нечто надмирное, неземное : гермафродит, нестареющий мальчик, эстет?

В нём каким-то необыкновенным образом уживалось вот это:

И вот это:

Потом была революция, которая всех его поклонников вымела железной метлой в эмиграцию; эмиграция – или игра в эмиграцию, – и возвращение. Или снова игра?

« – Знаешь, Лидочка, все двадцать пять лет мне снился один и тот же сон. Мне снилось, что я, наконец, возвращаюсь домой и укладываюсь спать на… старый мамин сундук, покрытый грубым деревенским ковром. Неизъяснимое блаженство охватывало меня! Наконец я дома! Вот что всегда значила для меня родина. Лучше сундук дома, чем пуховая постель на чужбине».

Годы странствий с облика Пьеро сдули белёсый припудренный образ кокаиниста. Он вернулся домой в 1943-м: как нельзя более некстати.

Пьеро пришлось начинать всё сначала, ибо его образ в совкинематографе был обречён. Вертинскому с его благородными чертами доверили играть одних лишь злодеев… но зато каких: кардинал Бирнч, дож Венеции и князь из «Анны на шее»!

Ну, а его блистательная супруга – Лидия Владимировна Циргвава – стала птицей феникс в фильме 1952 года «Садко».

И всё-таки его песни, образ плаксивого мальчика Пьеро уцелели. Наверное, годы спустя будут вспоминать уже другие поклонники из других эпох и о Погудине, и о Воденникове. Манерность и кокетство как творческий метод, видимо, вечны.

И Вертинский в этом отношении – некоронованный король. Но, всё же, ещё немножечко и поэт.

Шпаликов – целая эпоха, которая сегодня, как Атлантида, ушла на дно.

Он писал бесконечно трогательные, наивные, в чём-то, может быть, и детские строки: такие же, как и он сам.

Родился в Сегеже; через несколько лет его отец погибнет на фронте. Воспитанием будет заниматься мать. Весьма возможно, эта хрупкость восприятия и почти женская ранимость – именно от неё…

Хотя он ещё пройдёт через Суворовское училище, а это голодное послевоенное детство, мальчишки-подранки, к которым жизнь отнеслась безжалостно, отняв отцов. Поэтому и они никого не жалели.

Откуда у этого поколения, перенёсшего войну, столько света?

Первый фильм по его сценарию – «Застава Ильича» – советская критика растерзала, а Хрущёв назвал идеологической диверсией:

« – Два парня и девушка шляются по городу и ничего не делают…».

Посмотрите на манифест ушедшей в небытие эпохи: физики и лирики, Политехнический, война, картошка, Ремарк, пресловутый Ленин, рабочий энтузиазм. А лица? Таких уж не будет: впрочем, может, это и хорошо.