Михаил Станецкий - Маленькая капля на кончике носа

Капа Яковлевна, когда мы встречались один на один, всегда изъяснялась малопонятно для меня. Я видел её раскрывающийся рот, а когда были перебои с отоплением, то замечал пар изо рта, но звуки не облекались в слова и мысли. Я напряжённо следил только за её глазами и грудью, ощущая исходящую от них повышенную опасность.

Как-то столкнувшись со мной у порога кухни, Капа Яковлевна остановилась напротив меня и опять стала что-то говорить мне своим низким с хрипотцой голосом, от которого в районе солнечного сплетения у меня распрямилась таинственная спиралька, лишившая меня здравомыслия. Я понимал, что выгляжу мелким идиотом, но не мог ничего ответить, так как не понимал её слов и был парализован её взором.

«Я не трус!» – хотелось крикнуть мне. Но моей отваги хватило только на то, чтобы отвернуться от Капы Яковлевны и посмотреть в окно. Я опять увидел там ворона, который напряжённо наблюдал за нами, сидя на той же самой ветке. На этот раз он понимающе глядел на меня, будто хотел поддержать. Я вскинул голову и решительно взглянул прямо в глаза Капы Яковлевны.

– Представляю, какая у тебя в голове гречневая каша, – с улыбкой на лице прошептала она.

Мой взгляд упал на конфорку газовой плиты, стоявшей в углу кухни. Там я заметил кастрюлю, полную гречневой каши, которая принадлежала соседке. Мне вдруг стало смешно. И тут же, будто по команде, в меня вселилась дерзкая сила варяжских берсерков, о которых я тогда с увлечением читал. Я почувствовал себя вождём отряда викингов, только что захвативших вражеский город. Неожиданно для себя я зарычал и вцепился зубами в пышную грудь Капы Яковлевны. Она вскрикнула совсем по-птичьи и вдруг замолкла, обхватив мою голову своими руками, прижимая её к своей груди. Я не сразу понял, хотела ли она меня задушить или остановить моё хищническое нападение. Пока она прижимала меня к себе, мне казалось, что её грудь проникает ко мне в уши, рот, глаза, растекаясь по всему моему телу сладковатой густой жидкостью. Я боялся, что, проникнув в мозг, эта субстанция поработит мою волю, окончательно превратив меня в зомби или голема. О, как мне хотелось тогда, чтобы мой рот был измазан кровью после укуса, которая медленно стекала бы по уголкам рта на подбородок двумя неравномерными струйками, а далее за пазуху, устремляясь к паху, приятно щекоча моё разгорячённое тело! Но вдруг всё кончилось. Моё наваждение улетучилось. Я с силой вырвался из страстных объятий Капы Яковлевны. Никто ещё так беспомощно, растерянно не наблюдал за мной, как она в этот миг. И это доставляло мне истинное наслаждение. Я торжественно подошёл к кастрюле с чужой кашей и стал жадно её есть. Ворон за окном удовлетворённо взмахнул крыльями и улетел.

Странно, что всплыло это в памяти, хотя столько лет прошло… Я тогда ещё жил в Москве. Ехал я как-то в метро и приметил склонившегося над гаджетом молодого и симпатичного парня. Выразительное лицо парня украшали огромные карие глаза, пышные дреды и многозначительная полуулыбка Будды. В момент, когда он попытался что-то написать в смартфоне, на кончике его носа собралась крупная капля, грозящая оросить мерцающий экран последней модели айфона. Парень был ладно сложен, и многочисленные татуировки с философским подтекстом украшали его мускулистые руки. Мне стало так горько и обидно за него, за красавца с умными глазами. Настолько я расстроился, что чуть не заплакал. Ты же помнишь, что я был всегда излишне эмоционален. Было заметно, что парень если и не страдает нарциссизмом, то знает себе цену. И я понимал, что, укажи я ему на эту подлую и неуместную каплю, даже незаметно, шёпотом, он расстроится ещё сильнее, поняв, что многие уже приметили этот афронт, так явно разрушающий его образ красавца и умника. А так теплилась у меня всё же надежда, что никто не заметит эту каплю, пока она быстро скатится на экран. Я очень переживал из-за него ещё и потому, что вот так, подчас упиваясь собою, мы не замечаем капельку на кончике носа, которая незаметно и предательски призывает окружающий мир к усмешке над нами.

Саша сидел напротив меня, поблёскивая в полумраке линзами своих старомодных очков. Его голос заглушал рёв шторма, рвущегося в нашу маленькую круглую комнату через овальные окна с толстенными стеклами. Казалось – ещё один удар волны и нас унесёт в открытый океан. Но удивительно, что я чувствовал здесь себя очень комфортно и уверенно, несмотря на разгул стихии. Думаю, что и Саша выбрал этот маяк своим жилищем не просто так. Ему тоже нравился округлый и уютный аскетизм этого пространства, стоящего на страже суши… или, наоборот, на страже океана перед агрессией суши.