Алькор - Расстановки и жизнь. Ч.2. Хеллингер и жизнь

Еще одно отличие немецких богослужений от русских состояло в том, что на них артисты обоих полов выходили на сцену прямо к микрофону, и исполняли свои произведения прямо на виду у всех. Немецкие артистки никогда не прятались, подобно русским исполнительницам, за загородки, никогда не забивались в церковные щели и закоулки, никогда не закрывали лица черными платками. Они и одевались по-другому,– как-то так, что их одежда даже отдаленно не напоминала старушачью. Хотя одежда их была и скромной, но, тем не менее,– приятной для глаз, и включала в себя даже светлые оттенки. Держали себя немецкие исполнительницы тоже совершенно не так, как русские: не было в них ни русской пришибленности, ни угодливости, но было в них зато много немецкого достоинства и уверенности в том, что по-другому и быть не может!

Не знаю, как в других областях Германии, но в Тюмени- может быть и по-другому, и- по прямо противоположному. Тюменские мужчины и священники, вообще, знать-не знают, и думать- никогда-не думают о том, что у женщин какое-то достоинство может быть! Они и обращаются-то с женщинами как-то так, как будто женщины- это и не люди вовсе, а – некие порочные, никчемные, и не представляющие самостоятельной ценности создания, которые имеют ценность постольку- поскольку служат «благородным» «кчемным» созданиям, т.е, -мужчинам.

Но, что самое ужасное,– это то, что многие тюменские женщины считают точно так же! Многие тюменские прихожанки ходят каждый день в церкви (заходя в них с непарадного входа), и бесплатно выполняют там различную грязную работу,– убирают помещения, ухаживают за цветниками, и т.д. А многие прихожанки носят в церковь еще и сумки с продуктами, купленными на собственные деньги, и кормят этими продуктами церковных мужчин!

А почему же женщины, все-таки, считают, что они должны обслуживать церковных мужчин бесплатно, не получая от них не только вознаграждения, но даже- и доброго слова? -Наверное, потому, что женщины эти никогда другой жизни и не знали. Наверное, они привыкли во всем подчиняться мужчинам. Наверное, им страшно даже подумать о том, что воля мужчин может и не быть законом! Наверное, им хочется верить в то, что, выполняя волю церковных мужчин, они «очищаются» от каких-то там своих «грехов».

Хеллингер таких священнослужителей, которые манипулируют женщинами (да и кем угодно), не уважал, несмотря на то (или благодаря тому), что такие люди имеют о себе чрезвычайно высокое мнение, и убеждены в том, что только их одних на свете и нужно уважать, что только они одни на свете и знают, в чем заключается добро для людей!

Расскажу, напоследок, об одной своей знакомой и о том, как она навсегда ушла из православной конфессии. Женщина эта была серьезным, самостоятельным, и трудолюбивым человеком, и многого в жизни добилась собственным трудом. Однажды она пошла на исповедь. Батюшка, выслушав ее исповедь, поступил так, как он уже привык поступать на исповедях с другими женщинами: заорал на нее благим матом, и начал ее оскорблять и унижать. Но эта женщина повела себя не так, как другие: она не начала ему кланяться, не начала лобызать ему руки, и не начала благодарить его за «ценные» «духовные уроки», а, вместо этого, ушла, и больше ни в нему, ни к другому батюшке ни в одну православную церковь не приходила. Вскоре она приняла мусульманство, и начала посещать мечеть. Через некоторое время она сказала, что только в мусульманстве, наконец, почувствовала себя человеком.

А что тот батюшка? Да он нисколько не изменился! Он, по-прежнему, продолжает судить и «карать» людей направо и налево. Себя же самого он, по-прежнему, считает неподсудным и безупречным. А прихожане и прихожанки к нему на исповедь, по-прежнему, ходят (хотя их и становится все меньше и меньше), и, по-прежнему, выслушивают его поучения и оскорбления. Зачем?– Да кто их знает!

Позиция же Хеллингера в отношении как церковнослужителей, так и людей «помогающих специальностей» в целом, была такой: коль уж человек выбрал для себя столь сложную профессию, то он должен помогать людям без осуждения и без высокомерия («кто действительно помогает, тот не судит»), со смирением и добросердечием. Он не должен на людей ни «срываться», ни перед ними «заноситься», ни над ними «возноситься». Даже если поведение прихожанина (клиента) и кажется ему неправильным, то он, тем не менее, должен вести себя с прихожанином (клиентом) сдержанно и цивилизованно.

Западные священники в этом отношении с Хеллингером, кажется, совершенно согласны, зато, православные сященники… на словах-то они очень даже согласны, но, когда доходит до дела….Вспомните сами- много ли вы видели добросердечных священников? Милосердных священников? Бескорыстных священников? Смиренных священников?… много таких видели в фильме «Остров»?– Ну, посмотрели на них в фильме «Остров»…