Раф Гази - Закат планеты Солгат. Да приидет Царствие Морфея

– А где вы учились? – наконец-то г-н Сафа проявил хоть какой-то интерес к ее жизни, забыв, что Марьям уже говорила ему об этом.

– На планете Фаранг, я выпускница факультета истории искусств университета Сорбон, – не без гордости заявила Марьям.

Если в мирное время на инопланетное образование не обращали особого внимания, некоторые им даже бравировали, то в военное – его пытались скрыть. Но Марьям была смелой хишдечкой!

– Так вы – историк? – переспросил г-н Сафа.

– Таки да. Еще и археолог. В некотором роде. Это неправильное мнение, что в Европе готовят лишь узких специалистов.

– И на раскопках бывали?

– Не довелось. В Сорбон на моем факультете изучали только доколумбийскую археологию, – констатировала Марьям и перевела тему разговора на творчество Босха: – Обратите внимание на это полотно, на центральный фрагмент триптиха, где Творец представляет изумленному Адаму восхитительные прелести Евы. В средние века на половое совокупление смотрели, как на доказательство утери человеком его ангельской сущности. Но, на мой кощунственный взгляд, художник, прикрываясь библейскими сюжетами, воспевал сладострастие.

– То есть, вы хотите сказать, что Босх был тайным эротоманом? Как и…

– Как и… кто? Продолжайте! Что же вы замолчали?

– Как и многие другие художники, работающие с обнаженными натурщицами, – спокойно окончил фразу г-н Сафа после некоторой паузы.

– На сей счет существует множество различных гипотез и догадок. Но по сути вы, наверное, правы. Тема эротики, как я думаю, была не чужда Босху.

Г-н Сафа подошел к левой створке триптиха, где некий аббат, облаченный в розоватое одеяние, держал за руку обнаженную девушку с рыжими волосами, видимо, наставляя на путь истинный падшую грешницу.

Неужели Босху удалось оживить г-на Сафу?

– Привет, Марьюша! – раздался вдруг чей-то звонкий, почти ребячий голосок.

Так – «Марьюша» – ее называли только два человека: отвергнутый Метуталь и Эсфирь, ее давняя, если так можно выразиться, деловая подруга.

Марьям обернулась и увидела – да, это была она, ослепительная и неотразимая Эсфирь. Девушка была метиской: мать – хазурка, отец – солг.

– Привет, привет! Вся столичная богема пришла на выставку Босха.

– Да уж, нужно поторопиться – завтра выставка закрывается. Вот репортаж об «отце сюрреализма» хочу написать. Кстати, ты ведь хорошо знакома с его творчеством. Почему этот триптих называется «Сад земных наслаждений»? Не могла бы ты дать мне интервью? – попросила журналистка, беззастенчиво при этом осматривая спутника Марьям.

– Извини, я чуточку занята. Видишь, экскурсию провожу.

– Ничего, ничего, – сказал г-н Сафа. – я могу пока и один тут походить, а вы побеседуйте.

– Спасибо, вы очень любезны. Я Эсфирь, редактор императорского альманаха «Жизнь искусства», – общительная журналистка первой подала маленькую изящную ручку г-ну Сафе, не дожидаясь, пока ее представят.

В ответ галантный кавалер на мгновение задержал хрупкую девичью ладонь в своей руке, пристально вглядываясь в бездну ее больших голубых глаз. А Марьям между тем быстренько подхватила подругу под локоток:

– Хорошо, г-н Сафа, вы пока прогуляйтесь. А мы пошепчемся немного вон там в углу, на том диванчике.

– Не скучайте, мы скоро вернемся, – кокетливо улыбнулась новому знакомому Эсфирь и, как бы в шутку, послала ему воздушный поцелуй.

Г-н Сафа проводил подружек долгим сосредоточенным взглядом. Устроившись на мягком кожаном диване, освещенном холодным светом серо-стального абажура, Эсфирь, забыв про интервью, сразу бросилась с места в карьер:

– А что это за «папика» ты подцепила, ну-ка, колись, подруга.

– Никакой это не «папик». Это просто клиент. Меня попросили, я его по театрам и музеям вожу, – холодно ответила Марьям.

– За деньги?

– «Естестенно».

– Богатый? – облизнула свои влажные губы представительница одной из древнейших профессий.

– Сказочно.

– Повезло тебе, подруга, – завистливо вздохнула Эсфирь.

– Тьфу, тьфу, как бы не сглазить.

– Он кто – бизнесмен, банкир?

– Мне кажется… только об этом никому, – перешла на заговорщический шепот Марьям, подвигаясь поближе к уху подруги, – Мне кажется, он мафиози.

– Да ладно! Вроде непохож, – тоже перешла на шепот Эсфирь.

– Более того, – продолжила Марьям, – я думаю, что он сейчас сидит в тюрьме, но раз в неделю его вывозят на прогулку.

– Это же невозможно! – тряхнула своими кудряшками Эсфирь.