Раф Гази - Закат планеты Солгат. Да приидет Царствие Морфея

– Про театральные премьеры и художественные выставки я поняла. А как вы смотрите, на то, если я буду также знакомить вас с современными образцами камерной музыки и новыми балетными представлениями? В Солгате, как известно, самый лучший балет во всей Гере, – вкрадчиво предложила новоиспеченный гид-экскурсовод.

– Музыка – это прекрасно. А балет, – любитель изящных искусств на секунду задумался, но тут же продолжил своим бесстрастным голосом: – Впрочем, почему бы и не балет. Меня интересуют все виды искусств, всё самое модное и популярное, всё, что сегодня в тренде, в том числе и у молодой публики. Я полностью доверяюсь вашему вкусу. Куда вы меня поведете, туда я с удовольствием и пойду. Что касается входных билетов, не волнуйтесь, мы это решим. Я думаю, нам везде будут рады.

Это была самая длинная тирада, которую г-н Сафа произнес за весь вечер. Его речь показала Марьям, что ее новый благодетель не только сказочно богат, но и достаточно влиятелен. И, похоже, он не последний человек на планете Солгат, и даже может быть приближен к самому Императорскому дому. Хотя последнее вряд ли – г-н Сафа не был ни солгом, ни хазуром.

Он скромен и не заносчив, никуда не торопится, тихо, но четко и легко выговаривает все слова. Почти ничего не ест, мало пьет. Г-н Сафа почудился Марьям неким межгалактическим существом, легким, воздушным, почти невесомым. Такие «пассажиры» ей еще в галактике Гера не попадались.

Правда, подобную иллюзию создавала и сама сюрреальная обстановка этого необычного арт кафе, куда она его привела. Красивые люстры и абажуры заливали своим мягким светом всю диванную зону, где Марьям уединилась с г-ном Сафой. Несмотря на полное отсутствие эмоций и даже малейших признаков флирта с его стороны, Марьям надеялась найти с новым патроном общий язык. Ей хотелось, чтобы их предстоящие встречи были не только выгодны в смысле финансов, но и не обременительны душевно, а по возможности и приятны.

Тем более, Сафа, как и Марьям, был хишдеком. На планете Солгат проживало много хишдеков, но они уже так сильно перемешались с солгами, что отличить одних от других было сложно.

В следующую субботу для премьерного показа Марьям выбрала нашумевшую на всех планетах звездной сферы Кын Батыш пьесу Агаты. Хотя в Солгате уже веяло политической прохладой, но планета еще не успела полностью отгородиться от остальной галактики «астероидным поясом». В военное время космос закрывался «на замок». Война была обычным делом, в Солгате на нее не обращали внимания, пока ее вели кадровые наемники и она не касалась обычных людей. Несмотря на ужесточение цензуры, до репертуара театров еще не добрались. Да и нечего было «цензуровать» – современные писатели-сценаристы острые темы поднимать не решались. Их уже и не осталось, многие перепрофилировались, кто-то перебрался на другие планеты, а самые упорные служители «чистого искусства» писали «в стол», в ожидании лучших времен. На этом безрыбье бесновались придворные борзописцы, хронометрируя каждый чих Императорского двора. А в театрах шли в основном старые инопланетные постановки или выборочно, отечественная классика позапрошлого века. Императорский дом декларировал демократические ценности, хотя настоящей демократией в Солгате никогда не пахло.

На театральной сцене редко ставятся пьесы-детективы, тем более такие неполиткорректные, подчеркивающие расовые особенности гуманоидов галактики Гера. Поэтому название «10 коротконогих» пришлось заменить на «10 длинноруких».

Режиссер основательно переформатировал эту «нетленку», завезенную в Солгат с туманного Садума. Изменил финал, добавил мизансцены, вплетя в них узнаваемые отечественной публикой детали. И несмотря на такой искореженный вид, спектакль все равно получил разрешение на постановку от галактической театральной гильдии «Мельпомена Геры». Как говорила сама Агата, главное, чтобы зритель «смотрел, чувствовал и слушал».

Марьям надеялась, что ее подопечный, непробиваемый г-н Сафа, не только будет смотреть и слушать, но нестареющая классика известной во всей галактике писательницы сумеет разбудить в нем и его увядшие чувства.

И опять просчиталась.

Г-н Сафа до самого антракта просидел с непроницаемым лицом, никак не реагируя на то, что происходило на сцене. Похоже, ему была неинтересна Агата, и он откровенно скучал. Уж не заснул ли? Хотя, как показалось Марьям, во время одного эпизода он несколько оживился.