Сергей Вересков: Шесть дней

Утопая головой в подушках, он изо всех сил старался не заснуть: каждый вечер Саша обещал себе проснуться раньше бабушки. Его разбирал смех при мысли о том, как она испугается, как загремит ведрами во дворе, когда он неожиданно выскочит из-за кустов, – будет весело и хорошо. Но, увы, пока у него ничего не получалось, как он ни старался: ложился спать еще при свете, пил воду бутылками на ночь, чтобы проснуться часа в четыре утра, но без толку – бабушка опережала его, и когда Саша просыпался, в комнате уже пахло блинами или сдобой, по всему дому слышались торопливые шаги, то и дело кто-то хлопал дверью, а на оранжевых половых досках медленно разрастался луч света.

Так случилось и сегодня, хотя прошедшей ночью Саша решил и вовсе не спать, раз уж проснуться вовремя ему не удавалось. Он вспоминал разные страшные истории, чтобы не сомкнуть глаз, то и дело кусал себя за руку, держал пальцами веки, но это не помогло: в полночь он заснул крепким сном. Когда Саша открыл глаза, то от удивления и разочарования, что его дело снова провалилось, подскочил на кровати и, потеряв равновесие, свалился на пол, ударившись плечом. На глухой стук прибежала старшая двоюродная сестра: отдернув штору, она стала смеяться над ним, а он едва смог скрыть огорчение.

– Давай, Сашка, не плачь, лучше иди есть: я все утро на кухне провозилась, чтобы хоть что-то приготовить, а ты только спишь и спишь. Омлет будет невкусным, если остынет, ты же знаешь.

– И ничего ты не готовила, – ответил Саша, выпутавшись наконец из одеяла, – бабушка все готовит, а ты только помогаешь ей.

– Нет, сегодня завтрак делала я, – возразила сестра после короткого молчания, – бабушка ушла рано по делам и вернется не скоро. Может, и не сегодня даже.

– Это еще почему? – встрепенулся Саша.

– Она разбудила меня и сказала, что ей нужно поехать в город, бумаги какие-то подписать. Ей что, у тебя разрешения спрашивать? – Наташа вдруг неловко начала смеяться, но быстро перестала. – Ладно, надеюсь, омлет тебя не разочарует, я старалась. Помой руки и приходи.

Вода в рукомойнике была холодной, а омлет – пересоленным и тонким: совсем не такое утро, как при бабушке. Она всегда давала ему с собой теплой воды в чайнике, а к омлету полагались блины с вареньем, оладьи со сгущенкой или только приготовленные пирожки с малиной или клубникой. Позавтракав, Саша взялся мыть посуду, рассеянно глядя в окно: сад, утопавший в сиреневых пионах и кустах смородины, тянулся от дома до самого забора и как будто блестел на солнце. На часах уже давно пробило одиннадцать, и, закончив с посудой, Саша пошел собирать ягоды, как просила Наташа, пока жара стояла не такая сильная. Терпения у него надолго не хватило, и уже минут через двадцать его утомило поручение сестры – оставив бидон в густых кустах, он вышел за калитку, где стал обрывать и есть вишню. Небольшие темные ягоды были вязкими и кислыми.

Саше было скучно. Будь у него брат-ровесник, он мог бы с ним играть, а так – была только Наташа, которая вечно строила из себя взрослую: либо занималась хозяйством, либо бегала с подругами гулять на дачи с парнями. «А ты будь хорошим мальчиком, понял?» – говорила она на прощание, хотя Сашу можно было не просить об этом: он был даже слишком хорошим мальчиком, отчего с друзьями в деревне у него были явные проблемы. А еще, если быть честным, он стеснялся своей полноты и неповоротливости и боялся, что за это над ним станут все смеяться, как бывало в городе не раз. Впрочем, парочка друзей у него все же имелась: соседский худенький мальчик Леша, которого страшно бил отец, всегда одетый в безразмерную коричневую куртку, и Света – девочка из голубого дома напротив: приветливая и аккуратная, с русыми волнистыми волосами.

Увы, но по утрам они всегда были чем-то заняты – Алеша по хозяйству помогал отцу (или прятался от него), а Света прилежно читала книги и подолгу готовилась к выходу на улицу.

Отломав ветку вишневого дерева, Саша ободрал на ней листья и пошел по дороге в сторону автобусной остановки. По пути он решил заглянуть к бабе Нюре, посмотреть, что она делает, – старушка была лучшей подругой бабушки и, по подсчетам Саши, на восемь лет старше нее (столько как раз было ему). Спрятавшись в кусты у ее дома, он подсматривал, как она тяжело кряхтела, подметая дорожку в саду. Вдруг на Сашу со спины с лаем набросилась собака – от испуга он даже не сразу в ней признал свою любимую рыжую Раду, огромную дворнягу, жившую у бабы Нюры. Она свалила его с ног и, прижав к земле, начала вилять хвостом так сильно, что у Саши все тело заходило ходуном. Если бы не окрик старушки, так бы он и пролежал под Радой полдня.