Дарья Гущина-Валикова - Кира и наследники. Роман

– Что ж, рада была познакомиться. Хорошие у меня поклонницы!..

– Спасибо! Всего доброго.

Я снова проигнорировала лифт и спустилась пешком по лестнице, не замечая этажей, обуреваемая самыми противоречивыми эмоциями.

Интересно, что она собирается делать в Ярославле?..

Началось всё почти ровно год тому назад. Прекрасно помню тот промозглый позднесентябрьский день – плохо не то, что он был дождлив, дожди я как раз люблю (особенно, правда, дома, чтобы лампа горела и чаёк дымился), а то, что при этом злобный ветер пробирал до костей. Я возвращалась к себе в Сокольники с другого конца города, из одной фирмы, где более-менее регулярно получала заказы. Там у меня по работе случились мелкие, но выматывающие неприятности, и вдобавок я дико продрогла, не согревшись толком даже в метро.

Прекрасно зная психофизику собственного организма, я подумала, что сейчас мне, чтоб не заболеть (в планы такое ну никак не входило), совершенно необходимо проделать ряд довольно простых вещей. А именно: добравшись до дому, первым делом заставить ванну наполняться, затем согреть побыстрее чайник, чашку номер один выпить с парой пирожков, только что купленных у метро, чашку номер два – с лимоном – прихватить собой в горячую воду с морской солью, лежать там долго-долго, а после перебраться в постель уже окончательно… Вот и всё! Если не считать того, что очень желательно сочетать перечисленное с каким-нибудь расслабляющим, умиротворяющим, усыпляющим чтением.

Чрезвычайно подошёл бы, скажем, любой английский роман с каминами, кокер-спаниелями и файв-о-клоками на лужайках… Как жаль, что весь Голсуорси остался в родительской квартире. Как и Агата Кристи, и многое-многое другое. Впрочем, мне сейчас сгодилась бы любая переводная дребедень самого последнего разбора, лишь бы антураж соответствовал. Потом бы она прямиком отправилась в букинистический отдел, а то и в мусоропровод, – зато я, глядишь, поднялась бы завтра здоровенькой, хорошо выспавшейся и готовой к трудовым свершениям (работы накопилось порядочно).

Тут я спохватилась, что развалы у метро остались уже позади, а сил возвращаться – ну никаких. Пришлось заходить в книжный магазинчик, к Алевтине – благо был он почти по пути.

Алевтина, моя волею судьбы новоявленная ближайшая родственница, в одиночестве стояла за прилавком – с видом, как всегда, уныло-обречённым. Магазин был невелик – всего понемножку в неизменных разделах «Медицина», «Юриспруденция», «История» и тэпэ.

– Привет, – сказала я с порога, возясь со своим зонтом, с которого лилось на пол, – я на минуту. Каких-нибудь новых переводов с английского случайно не поступало?

Алевтина захлопала глазами.

– Фаулз был – разобрали, – наконец вымолвила она и запричитала: – Вся ж промокла, ну кто в такой ветровочке – да в такой холод?! Ведь заболеешь теперь!..

– Как штаны-то? – спросила я, только чтоб пресечь её нытьё.

Речь шла о джинсиках её четырёхлетнего сыночка и моего, соответственно, братца, которые я недавно возвратила к жизни, сделав на продранной коленке штопку в виде большого мохнатого паука.

Алевтина, сменив тему, радостно затараторила про то, в каком восторге была вся детсадовская группа; я же быстренько пробежалась по названиям раздела «Художественная литература», где как всегда царил хаос: Рильке рядом с Рубальской, Федин – с «Итальянской новеллой Возрождения», всё в таком духе, а также невесть отчего затесавшиеся «Красивые ногти», «Корейские салаты» и «Висячие сады на балконе».

«Низкие жанры» тут, правда, пытались отделить от всего остального, отведя им несколько полок за прилавком, куда, однако, пускали порыться. Я опустилась на корточки, рассеянно слушая Алевтинину болтовню, и печально воззрилась на царящее там засилье Шелдона и Даниэлы Стил. Неиссякаемая продукция родимого ныне «ЭКСМО» тогда ещё, кажется, не успела затопить всё и вся, ну, а названная американщина меня не вдохновляла вовсе; тем более – сомнительные отечественные и переводные боевики издательств-однодневок, лежавшие здесь же.

Оставался ещё только рядок книжек среднего формата – любовной серии одного нового издательства, что, в частности, как я откуда-то слыхала, усиленно пыталось раскручивать отечественные образцы в пику переводным, каковые пока упорно предпочитают наши домохозяйки. Анна Махно, Елена Унгерн, Екатерина Краснова – фамилии (псевдонимы?) у авторесс на подбор какие-то белогвардейские; это было даже забавным, но поскольку ближе всего ко мне располагалось несколько книжек с вполне затёртым именем «Кира Колесникова», я вытащила всё-таки одну из них – с отдалённо-фривольным наименованием «Одиночество втроём».