Владислав Корнейчук - Тень Ельцина. Книга содержит нормативную лексику

Такой вариант казался ему вполне реальным. За годы работы у Мерсье он вполне сможет накопить на собственный отель.

Он представил, как приезжает на скромном Peugeot RCZ в стоящий недалеко от моря отель. Суетятся французы-лакеи. Вокруг чистота и порядок. Постояльцы прибывают в отель, постояльцы покидают отель. Их чуть ли не облизывает предупредительный и чуть ироничный портье. А Облаков… Облаков дружелюбно и сдержанно обсуждает с директором-распорядителем какие-то детали, дает указания. Затем берет появившийся откуда-то финансовый отчет, перелистывая, проглядывает его, и, наконец, нырнув в свой красный «пежо», уезжает. «Вообще, – рассуждал наш герой, – можно и дальше на Мерсье работать. Не мешает и пассию найти…» В глубине души Облаков считал, что скучно совсем не будет. Книги, кино, общение, прогулки по красивейшим местам… Он еще на Корсике, в Марокко, в Тунисе, на Сицилии не был – из Ниццы во все эти места можно добраться с комфортом…

Дмитрий вспомнил, как он в свой последний приезд во Францию прошел пешком от Ниццы до Вильфранша. Нежаркое декабрьское солнце, пальмы, лазурные волны… Несмотря на зиму, такие дни для Лазурки совсем не редкость. Слева – виллы, дома с люксовыми апартаментами; справа – горизонты Средиземного моря, где, куда ни глянь, точки качающихся на волнах яхт… Примерно в той части побережья, где внизу, на пристани, швартуется паром, курсирующий между Ниццей и Корсикой, Облакову захотелось по нужде. Пришлось воспользоваться какими-то кустами. «Прямо как в России», – хмыкнул Облаков.

Двумя часами ранее он расстался с супругами Мерсье, которые потчевали его на своей вилле фуа-гра и специально подобранными к блюду изысканными винами.

─ Вам, мсье Облаков, пора понемногу привыкать. Наш фирменный паштет, свежий хлеб, хорошее вино… Хотя сам я пью только воду, вино – лишь иногда. Когда, например, хочу напоить кого-то, – Морис Мерсье расхохотался зычным басом, характерным скорее для изрядно выпившего славянина, чем пригубившего атланто-средиземноморца. Говорил он по-русски хоть и с сильным акцентом, но лучше иного носителя языка.

Мерсье этот был потомком белоэмигрантов. Его дед отчалил из Севастополя на одном из последних пароходов. В Париже женился на француженке. Говорят, она была продавщицей в ювелирном магазине на Вандомской площади. Познакомились, когда белогвардеец искал, как бы ему выгоднее продать вывезенные из России бриллианты.

Со своей француженкой Дед поселился в Канне, потом переехал в Ниццу. Сын белогвардейца Борис Мерсье (взял фамилию матери) вроде был поэтом, все время ездил по миру.

─ Я, уважаемый Морис, – Облаков постарался улыбнуться улыбкой по-европейски приветливого человека, – кофе и чай очень люблю.

─ Дмитрий, от них кожа портится. Много лет обхожусь водой и вином. Может, вы еще и газировку сладкую пьете?

─ Энергетические напитки иногда.

─ Кожа стареет от газировки невероятно… Я, знаете, бонвиван, но ограничиваю себя.

Морис разбогател, получив большое наследство и перепродавая на Лазурном берегу недвижимость. Давно разменял седьмой десяток. Лет десять назад женился на молодой женщине и потому старательно молодился.

Облаков еще в первую их встречу отметил какое-то неуемное тщеславие этого господина. Особенно тому хотелось похвастать своими мужскими «достижениями».

─ Ох, и оторвался я с путанами в «Прибалтийской», – вдруг говорил не в тему раскрасневшийся мсье Мерсье о своем посещении тогда еще Ленинграда.

Так и сказал: «Оторвался!» Хорошо знал советский молодежный сленг. Как бы там ни было, но француз, с которым Облаков подружился настолько, насколько вообще возможно подружиться с французом, помог подобрать апартаменты и даже предложил работу – у себя, в фирме, занимающейся продажей и перепродажей недвижимости. Русский артист, считал Морис Мерсье, пригодится в общении с русскими нуворишами, которые хоть и парвеню для всякого нормального француза, однако виллы и апартаменты покупают, не умея торговаться.

Хобби Мориса Борисовича Мерсье была российская провинция, древние русские города. Он покупал там иконы, вышитые полотенца, лапти. В последний день своей поездки обязательно объедался кулебяками и расстегаями.

Именно на своей малой родине, в Пскове, Облаков еще в далеком 2001-м году и свел знакомство с французом. В обычной русской бане. Мсье Мерсье не рассчитал силы, выпив с кем-то медовухи. Его сильно развезло. Заснул француз, впрочем, когда уже уходил, в вестибюле, присев на диванчик, чтобы завязать шнурок. Проявивший гуманизм Облаков доставил иностранца в гостиницу, название которой тот, к счастью, помнил. На следующий день они вместе гуляли по местному блошиному рынку. Дмитрий был всегда уверен, что, кроме явной рухляди, на псковской барахолке найти что-либо затруднительно. Однако Мерсье купил у бабки, торговавшей ржавыми шурупами, шерстяными колготками и пластмассовыми Т-34, чугунное изваяние французского императора.