Артур Вадалеев - И верь в сей ладан

Ты вообразил себя свободным, мол, хочу – делаю то или это, но ни разу не подумал о том, что вся твоя свобода – это выбор наиболее разумного действия в конкретное мгновение жизни, иногда с перспективой на будущее, а значит, говорить о какой-то там независимости нельзя. Настоящая Свобода – это тотальное отсутствие необходимости, а не возможность делать выбор, преодолевая какие-нибудь, пусть даже пустяковые, проблемы, которые изо дня в день возникают на каждом шагу. Человек – раб обстоятельств, но можно бросить вызов судьбе, чтобы попытаться обрести свободу вопреки и насладиться ей еще до наступления Великого Окончания.

С другой стороны, ты давно не ребенок, однако страх и терзающие сомнения в правильном выборе нередко заставляли действовать наугад, и ты продолжал малодушно плыть по течению. Так ты предавал даже свою иллюзорную свободу, подменяя ее надуманной неведомой силой, которая якобы должна устроить все как надо. Играя в «Орла или решку», ты отказал себе в способности делать выбор, едва не уничтожив свою волю. В непростых условиях достаточно остановиться, немного выждать, посмотреть, как будут развиваться события, и если что-то пойдет неправильно, обязательно вмешаться в них, чтобы обозначить себя творцом. Только так можно бороться с предопределением.

Свобода – вот наша цель, но сперва мне надо выбраться отсюда, из этого темного карцера, а тебе – проснуться тоже и осознать, что я и есть то личное продолжение, которое остается после смерти. Я – не галлюцинация!

Медленно и мучительно заканчивался беспокойный сон. Полночи грезился какой-то мрачный лабиринт, из которого не было выхода, к тому же становилось все труднее дышать. Данила пришел в себя ранним утром с диким похмельем и острым желанием умереть сию же минуту. Еще в состоянии близком к сонному параличу отчетливо проявилась вся гамма последствий алкогольного беспредела: ломило голову, знобило, во рту невыносимо высохло, ощущались тяжесть в животе и общая слабость.

«Вот бы здорово морса сейчас, – разлепив впавшие глаза, подумал Данила. – Холодненького».

Немного полежав, он попытался приподняться, но локти онемели. Тогда он решил для начала перевернуться, чтобы хоть как-то зашевелиться и заставить кровь бегать по венам. Не без труда ему все же удалось это сделать, и через несколько тяжелых секунд Данила с нечеловеческим усилием сел на диване. Кровь, действительно, забегала: боль запульсировала, став острей в висках, а на плечах ожила голова огнедышащего дракона. Помутневшим взглядом темная комната воспринималась, как склеп. Естественно, все вещи были знакомы, стояли на своем месте, но выглядели они мрачно и трагично под стать лицу хозяина. Данила аккуратно встал, дотянулся до настольной лампы. Свет резанул по глазам так, что еще с минуту в них не утихал поток темных, вызывающих тошноту пятен. Данила сощурился, мужественно стиснув зубы. Подняв с пола джинсы, он бессильно швырнул их в кресло и поволочился на кухню.

Штормило. Холодильник разнообразием не порадовал: кроме уксуса другой жидкости в нем не оказалось.

– Тебя тут хранить необязательно, – хлопнув дверцей, проворчал Данила, но тут же увидел на столе бутылку томатного сока – не морс, конечно, но хоть что-то.

Данила криво улыбнулся. Трясущимися руками, будто пораженный болезнью Паркинсона, он с трудом отвинтил неподатливую крышечку и наполнил стакан, предусмотрительно не до краев. Сок был теплым и не особо вкусным, но пился с наслаждением до последнего глотка. Живот бодро заурчал. Второй стакан зашел только наполовину: Данила кинулся к унитазу и окрасил его фонтаном отвратительного паскудства, попутно проклиная сегодняшнее утро со вчерашним вечером.

Цитрамон! Эта мысль пришла во время умывания. Найдя в аптечке нужный блистер, Данила опять побрел на кухню.

Таблетки были большими, и о том, чтобы глотать их целиком, не могло быть и речи. Единственный выход – хотя бы располовинить одну, но как ни силился Данила, таблетка не ломалась и все время выпадала из рук. Измучившись, он взял большой нож, коснулся им середины таблетки и со словами «А вот так!» надавил со всей силы. Послышался стук металла о стол, и в глазах помутнело: половина цитрамона улетела в сторону, а лезвие, вильнув, прошлось по указательному пальцу, срезав кончик ногтя. Тряхануло как электрошокером. Невероятно, чтобы такая маленькая ранка могла причинить столько страдания! Держа нож в побелевшем от напряжения кулаке, Данила даже не смог выматериться, зато от всей души провыл: «У-у-у!» Осатанев от боли и невезения, он наполнил кружку водой, разжевал сразу две таблетки и залпом запил горькую кашицу. Отдышавшись, он пошел на перевязку, зажимая ноготь большим пальцем так, будто показывая кому-то, что все «Окей», хотя лицо выражало отчаянное бешенство. Со второй попытки лейкопластырь аккуратно лег на фалангу пальца, после чего Данила рухнул на диван и, наконец-то, снова заснул, успев пробормотать народную мудрость о том, что утро добрым не бывает, пропади оно пропадом.