Геннадий Шапиро - Эгрегор. Абсолютное зло.

– Твои ОЩУЩЕНИЯ – мужчина сделал упор именно на множественном числе – тебя не обманывают. И да – мы католики. И даже более чем.

– Что значит «более чем»? Потомки Торквемада 4 4 Основатель испанской инквизиции. Первый великий инквизитор Испании. Инициатор изгнания из Испании евреев. Выкрест (крещенный еврей). ? Тайный фан-клуб Игнатия Лойолы 5 5 Католический святой. Основатель ордена Иезуитов, папской «внешней разведки». ?

– Что-то вроде того.

– Вроде того?!! Вообще-то мой вопрос был саркастическим и менее всего предполагал ответ «вроде того»!

– А мой ответ – нет. – Мужчина пристально смотрел в глаза Бориса.

– И что это значит?

– Это значит, что нам предстоит небольшое путешествие.

– Добровольное?

– Абсолютно. Надеюсь этот вопрос не саркастический? – Мужчина улыбнулся одними уголками рта. – Извините. Ваши (он стал нарочито-демонстративно вежливым) сомнения столь же естественны, сколь и банальны. Вас разбирает любопытство. Это естественно. Но пугает отсутствие информации – это банально.

– Вы можете решить обе эти проблемы здесь и сейчас. Удовлетворите мое любопытство, предоставив информацию и можно будет обойтись без таких «энергетических затрат», как путешествия.

– Дело не в «энергетике», а в вашей готовности, а точнее – не готовности, эту информацию получить. Надеюсь, «путешествие» это исправит.

Они поднялись. Борис нерешительно последовал за ними. На ближайшей к Собору платной стоянке их ждал серебристый «лексус».

– Как говорила незабвенная Алиса: «Все страньше и страньше» 6 6 Льюис Кэрролл. Алиса в стране чудес. . – Пробормотал Борис, приближаясь к машине. – Вы заранее знали, что я пойду за вами и где именно мы встретимся? Или у вас есть машина времени?

– Опять сарказм? Вы удивитесь, но машина времени действительно есть, но не у нас. И это одна из причин, по которой нам предстоит сесть в это «транспортное средство» (он небрежно кивнул в сторону «лексуса»). Однако вам надлежит надеть вот это. – Мужчина протянул ему небольшой, размером с человеческую голову, мешок из плотной непроницаемой ткани. – Считайте это частью ритуала.

Видимо, «частью ритуала», было также многочасовое кружение по улицам города, выезд на автостраду (непонятно какую) и, наконец, гулкое эхо в подземном гараже какого-то здания. На внутреннем, «домашнем», лифте они поднялись на первый (не считая цокольного) этаж. Лифт открывался в небольшое, но уютное полуовальное фойе, обшитое вишневого цвета «красным» деревом и освещённое мягким, теплым, пастельных тонов золотисто-коричневого, светом, льющимся из большого матового плафона на потолке – пока они добрались, уже стемнело. Войдя в одну из трех, выходящих в фойе, дверей, они оказались в просторном кабинете, повторяющем интерьерный стиль фойе: массивный красного дерева письменный стол, мягкая мебель, обшитая тёмно-вишнёвой драпировочной тканью и такого же цвета деревянные в человеческий рост панели на стенах, продолженные тканевыми обоями, воплощающими орнамент из многократно воспроизведенной золотой геральдической лилии на синем фоне.

За столом сидел средних лет человек с густыми черными живописно-небрежно зачесанными назад волосами с седой прядью по центру, обнажающими высокий лоб и короткой густой бородой с седыми висками, обрамляющей овал лица с неожиданно мягкими, под стать свету в кабинете, чертами. Одет он был в тёмно-синий, перекликающийся с цветом обоев, просторный плюшевый халат поверх белой рубашки с кружевным шелковым жабо и темно-синих брюк с двойными атласными такого же темно-синего цвета лампасами по обе стороны швов. Весь его облик являл синкретическое объединение средневековой готики и модерна, оставляя, однако впечатление изысканной целостности, а не китча.

Когда они вошли, человек поднял голову от лежащего на столе манускрипта, в упор посмотрев на вошедших. Его взгляд не выражал ничего, даже безразличия. «Сканер» – пронеслось в голове у Бориса. Сдержанным кивком головы человек за столом дал понять, чтобы их оставили одних. Наступившая в комнате тишина, постепенно становилась не просто гнетущей, но плотной, осязаемой, физически ощутимой тяжестью, сдавливающей плечи. И вдруг, как тогда в аллее Прадо, осознав, почувствовав ВНЕШНЮЮ природу этой тяжести, Борис смог перенаправить ее «отправителю». На лице человека за столом отразилось искреннее удивление – первая с момента их встречи «человеческая» эмоция. И снова, как тогда в аллее, Борис испытал радостную новизну СИЛЫ.