Геннадий Шапиро - Судьба. Исключение виртуальности

© Геннадий Шапиро, 2022

ISBN 978-5-0050-5102-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– «Я Господь Бог твой…» (Исход 20:2). Способность верить относится к разряду таких же базисных чувств как зрение, обоняние, слух и т. д. В силу этого человек не может не верить. Он неизбежно верит во что-то или кого-то, ибо вера, по определению, не может быть абстрактной: нельзя осязать виртуальный камень или обонять виртуальные цветы. Поэтому Создатель, дабы обозначить себя как объект веры, явил людям великие чудеса, а в напоминание об этом оставил по себе во истину «памятник нерукотворный» – народ, евреев. Таким образом, антисемитизм есть форма отрицания Бога.

– «Да не будет у тебя других богов, кроме Меня. Не сотвори себе кумира и никакого изображения… » (Исход 20:3—20:4). Но разве все сущее не есть суть Его проявления? Почему же вера в часть, т.е. в какое-то из Его проявлений отрицает Целое? Естественная наука делит природу на живую и неживую. Критерии этой классификации весьма размыты. В каком-то смысле медведь «более живой» чем сосна, а человек «более живой» чем медведь. Умирая живое становится частью «неживой» природы. На вершине этой иерархии стоит Создатель: Он есть суть всего живого, Он есть сама жизнь. Но это значит – Акт Творения (т.е. сотворение чего-то менее живого, чем Он Сам) был в то же время актом убийства, а точнее самоубийства Создателем какой-то своей части. Выбирая часть, человек отождествляет себя с процессом убийства, т.е. отрицанием Его Божественного Всемогущества. Но нельзя одновременно и отрицать, и верить. Т.о. вера есть предикат (см. Аксиому 4.), принимающий значение «истина» тогда и только тогда, когда человек верит в Него (см. Аксиому 1.) и только в Него.

– «Не произноси Имени Господа, Всесильного твоего, в суе…» (Исход 20:7). Праотцу Аврааму Создатель явил себя как «Господь Всемогущий», народ же Он сплотил вокруг имени «Существующий» (грамматическая форма настоящего времени), определив себя, как субъект Творения и объект Веры не только в прошлом и будущем, но и настоящем. Ибо Он есть!

– Исполняй Закон: «соблюдай день субботний …, чти отца своего и мать свою …, не убий, не прелюбодействуй, не кради, не отзывайся о ближнем своем ложным свидетельством, … не возжелай жены ближнего своего, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его и ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20:8—20:14). Господь не может быть добрым или злым, плохим или хорошим, правым или ошибающимся, ибо Сам есть критерий добра и зла, святости и преступления. Свое всемогущество Он явил миру, создав нечто живое, отличное от Себя, от Создателя – Человека. Это отличие проявилось в свободе выбора: быть добрым или злым, святым или подонком, правым или мятущимся, а также соблюдать или не соблюдать Закон. Однако единственное, что человек действительно может выбирать это верить или не верить в Него, ибо Он – Господь Бог мой. Таким образом, круг замкнулся.

Теорема Геделя о неполноте.

В замкнутой, непротиворечивой системе аксиом всегда можно построить утверждение, которое в данной системе аксиом нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Звук был пронзительным и чистым. Отражаясь от фасадов домов, он существовал отдельно от породившего его инструмента, просто медь саксофона придавала ему некоторую осязаемость.

– … вы совершенно правы. Лично у меня рэп вызывает неприятие на физиологическом уровне. Примерно так же мой отец относился к джазу: Дизи Гилеспи вызывал у него рвотные позывы, оставляя абсолютно равнодушным на эмоциональном уровне. Однако нельзя не признать, что рэп не больше не меньше – субкультура, так же как джаз или импрессионизм. Наиболее известным рэпером, получившим Нобелевскую премию, был Иосиф Бродский, а первым из известных мне – Лермонтов: «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою Пред твоим образом, ярким сиянием Не о спасении, не перед битвою, Не с благодарностью иль покаянием…». Чисто рэповская инверсия звучания по отношению к смысловым циклам…

Присутствие Леры придавало беседе некоторый азарт, «…не потому, что от нее светло, а потому, что с ней не надо света». А в городе возникал вечер, скапливаясь в переулках, подъездах, дворах, чтобы пролиться в его проспекты и площади, заливая неоновым светом выставленные на тротуар, несколько столиков небольшого кафе и придавая щадящую приглушенность щемящей мелодии Гершвина.