Дмитрий Сарвин - Кто Ш Буст?

Ой, это меня зовёт мой папа! Я что-то заболтался с вам… Всё, я побежал! Сладких снов…

Диван чествуя свою зависимость вновь жадно втянул в себя дорожку серой пыли, и в тот же миг пружины его души загудели в унисон с вибрацией стёкол, дрожащих от звуковой волны пролетевшего самолёта… Он, почувствовав себя невообразимо лёгким, стал подниматься туда, где ослепительно сияла Люстра. Они закружились с ней в разноцветном вальсе, который поднимал их всё выше и выше, пока они не смешались с лазурью неба, перечёркнутой таящим следом от пролетевшего самолёта…

Диван закашлялся, застонал пружинами, заскрипел штифтами, болты в своих раскачанных гнёздах завыли от натуги. Содрогаясь всем своим существом, Диван перевёл взгляд к пожелтелому потолку, туда где была Она – Люстра. В свой последний миг он хотел смотреть только на неё, пусть даже жестокое время изменило Люстру, погасив множество ламп, сорвав хрустальные подвески, выломав один канделябр. Для него это было совсем не важно, он помнил Люстру такой, какой её принесли в первый день – день их знакомства. Ее распаковали и положили на диван. В этот миг их тела соединились, а затем она навсегда покинула его, переместившись на недосягаемую для него высоту. Это краткое мгновение осталось в его душе навсегда. Закашлявшись ещё сильнее, он подумал: «Ну вот и всё…» Но человек, спящий на Диване, перестал ворочаться и уснул, подтянув одеяло.

Так странно… Всё не так. Все нё так, как раньше… Но как было раньше? И что это такое – раньше? Чувствую себя так же… Опять-таки, как раньше… Сплошной плеоназм!

Нематода пошевелилась.

– Хм, всё двигается, всё работает…

Что-то изменилось. Нет холода. Есть еда и, значит, есть жизнь. Предыдущая жизнь или другая, она шла своим чередом, а потом пришёл холод. Холод заковал в ледяные клещи, лишил подвижности, лишил права выбирать, сделав свой жестокий выбор…

Нематода потянулась, затем нашла еду и, поглощая её, опять почувствовала разницу.

– Хм, не так, как было, но тоже неплохо.

Организм нематоды отходил от долгого ледяного сна. Рядом обозначилось чьё-то присутствие. Ещё одна нематода.

– Хм, я ещё и не одна… Может, повезёт, и это будет самец, а если очень повезёт, то ещё и красивый…

И она поползла общаться…

Их извлекли из вечной мерзлоты. По мнению специалистов, в настоящее время эти нематоды – самые старые живые существа на планете. Первый образец возрастом 32 000 лет был найден в низовьях реки Колымы, в древней норе суслика на глубине 90 метров. Второй, с реки Алазеи, был старше – 41 700 лет, но залегал всего в трёх метрах под поверхностью. Образцы с обнаруженными в них нематодами в течение нескольких недель медленно оттаивали в лаборатории. Затем червей поместили в чашу Петри, дали им пищу и установили температуру в 20 градусов. Через некоторое время нематоды начали проявлять признаки жизни, двигаться и есть. Анализ показал, что черви принадлежат к двум разным видам, причём оба они оказались самками.

Спиридонов любил громко пить чай, прихлебывая из блюдечка. В гостях ему было неудобно от подобной манеры, и он старался делать это менее заметно, в результате он не получал удовольствие от чаепития и часто обжигался, это приводило его в степень неописуемого нервного раздражения. Спиридонов пытался вообще отказаться от чая в гостях, но тогда на него нападала идиотская икота. А если пить холодный чай, то у Спиридонова начинали дёргаться ноги под столом, ибо он твёрдо считал, что холодный чай – это помои! А другие напитки он, увы, не признавал. Дилемма казалась неразрешимой, пока Спиридонов не попробовал беруши. Психологическая проблема исчезла, но появилась странная зависимость от берушей. Как только Спиридонов каким-то шумом привлекал внимание окружающих, у него сразу возникало непреодолимое желание заткнуть уши.

И вот в один ничем не примечательный день Спиридонов не выдержал и стал применять спасительные беруши, когда ему заблагорассудится. Теперь, где бы он ни был, какое бы общество его ни окружало, он прихлёбывает чай из блюдечка, не заботясь о том, как это выглядит, громогласно рыгает, громко, с присвистом пукает, с надрывом сморкается и долго рассматривает, что появилось на белой глади носового платка. Ко всему перечисленному у него появилась ужасная словоохотливость, он может часами говорить, абсолютно не слушая окружающих. Последнее время я стал часто встречать подобных Спиридонову людей. Вот только не пойму, есть у них беруши или дело в чём-то другом…