Василий Рем - Мои воспоминания

В 2016 году благодаря рекомендациям ведущих поэтов Василий Рем стал членом Российского союза писателей. Участвовал в создании регионального отделения Российского союза писателей в Белгородской области. Неоднократно номинирован на Национальную литературную премию «Поэт года» – в 2016, 2017, 2018, 2019 и 2021 годах. В 2019 году за вклад в развитие русской литературы награждён медалями: Владимир Маяковский и Анна Ахматова. В 2020 году номинирован на литературную премию «Георгиевская лента» и награждён за вклад в укрепление национального самосознания и патриотизма, медалью «Георгиевская лента 250 лет». В 2021 году номинирован на литературную премию имени Сергея Есенина «Русь моя». Награжден за вклад в развитие русской литературы медалью «Сергей Есенин 125 лет». Номинирован на литературную премию Императорского двора «Наследие». Награжден за литературную деятельность в духе традиций русской культуры звездой «НАСЛѢДIE» – III степени. Печатается в альманахах «Стихи 2020», «Проза 2021» и Антология русской поэзии 2021 года. В 2022 году за вклад в русскую литературу награжден медалью «Федор Достоевский 200 лет», медалью «Николай Некрасов 200 лет» и (обновленной) бронзовой медалью «Сергей Есенин 125 лет». Номинирован на литературную премию Императорского двора «Наследие» 2022 год.

Сейчас, как и на протяжении всей своей жизни, Василий Рем продолжает заниматься творчеством – пишет стихи и прозу. В его произведениях нашла отражение целая эпоха, события, которые нигде не описаны или описаны иначе. Это свидетельства неравнодушного человека, поэта, пережившего вместе со своей страной все ее победы и поражения. Книга, которую вы держите в руках, она, как и все произведения Василия Рема, особенная. Читайте, не пожалеете.

Председатель регионального отделения Российского союза писателей по Белгородской области, Татьяна Трошина

Глухое, забытое богом село Глазово, что на Сумщине. Тогда, во времена СССР, это была территория Украинской ССР. Вначале село территориально принадлежало Зноб-Новгородскому району, затем его передали Шосткинскому району. Ни электричества, ни асфальта. По обе стороны улицы тянулись, чередуясь друг с другом, то покосившиеся, то добротные белые избы-мазанки. Почти все выходили на улицу глухой боковой стеной, без окон. Видимо, сказывались последствия сталинского режима. Люди боялись, чтобы их не подслушали и не увидели, что делается в доме.

Центральная улица величалась Плановой. Она брала свое начало прямо в поле, пролегала мимо старого деревенского кладбища, а концом упиралась в местную школу. Раздваиваясь под тупым углом, плавно уходила влево – в улицу Роговскую. Справа от улицы Плановой под таким же тупым углом начиналась улица Красичка, на самом краю которой когда-то жили мои родители. На Роговской стоял добротный дом директора местной восьмилетней школы. Далее она вела на Кривоносовский шлях, названный так потому, что по нему можно было добраться до села Кривоносовка. Улица Красичка шла в сторону реки по имени Бычиха и дальше к бригаде, где я работал. Заканчивалась Красичка красивой берёзовой рощей, у которой, по рассказам моей матери, когда-то стояла ветряная мельница, принадлежавшая ее отцу, моему деду.

Село Глазово

От дома директора школы в сторону молочно-товарной фермы (далее – МТФ) почти перпендикулярно уходила улица Лупатовка. А прямо от местной школы под углом к улице Плановой начиналась ещё одна улица – Хуторская, в народе её звали просто Хутор. Она пролегла посередине между сельским советом и местным клубом, стоявшим на берегу рукотворного озера. Обогнув озеро, к Хуторской примыкала улица Заболотная, получившая свое название из-за того, что раньше на месте озера было болото.

Ни одна улица в этом селе не стыковалась с другой под прямым углом, как обычно принято. Видимо, тот, кто занимался его планировкой, не был знаком с геометрией и уж тем более далек от топографии. Названия других улиц и переулков за давностью лет стерлись в моей памяти, но помню, что до ближайшего города Шостка нужно было ехать от центра, где, как и в каждом селе, располагались магазин, школа, сельсовет и клуб. Школа, кстати, была построена на месте снесённой после революции местной церквушки. С этой церквушкой связаны интересные истории, которые рассказывали про моего отца. Когда большевики и их сторонники спилили и сбросили с купола церкви на землю деревянный крест, отец забрался по стене церкви (что само по себе удивительно, ведь он был без одной ноги) на обезглавленный купол и поставил на спиленный пенёк поллитровку водки. При этом прокричал сверху: «Вот теперь ваш крест, молитесь ему, глупые люди!»