Михаил Дорошенко - Проба пера

Никто в клубе не враждовал, не интриговал, не имел финансовых претензий друг к другу. Подозревать было некого. Следователи из Скотланд Ярда так ни к чему и не пришли, и тогда члены клуба решили пригласить частного сыщика с претенциозным псевдонимом Шерлок Холмс, о ком ходили слухи, что ему достаточно было присутствия статуи или еще какого-нибудь предмета из мрамора в комнате, чтобы увидеть сцену преступления. В том же месте, где не было подходящего фетиша для медитации, он сам себя гипнотизировал, раскачивая перед собой золотые часы на цепочке, до тех пор, пока не появлялось видение.

– Я, разумеется, все видел в видении, – сообщил Холмс, войдя в зал, – но у меня правило: не доверять галлюцинациям, даже, если они оказываются верными. В нашем мире логики и устойчивых заблуждений недостаточно сказать: я знаю, кто преступник, а доказательств на то не имею. Свидетельства богов, – показал он на статуи Ареса, свирепо оглядывающего присутствующих с одной стороны камина, и Афродиту – c другой, – не принимаются обществом. Одно дело указать на преступника из среднего класса, а другое на злодея из высшего света. В своих расследованиях я обычно исхожу из того, что тот, кто имеет самое твердое алиби из всех, возможно и есть преступник. Чем более тщательно преступник начинает выстраивать алиби, тем больше вызывает подозрений.

– Тогда меня можно в первую очередь отнести к преступникам, – заявляет председатель клуба. – Я вышел за десять минут до происшествия. Поджег фитиль и вышел.

– Могу сделать для вас исключение. Вы – не убийца, не только потому, что я видел другого, но еще и потому, что фитиль не мог так долго гореть. По обгорелому куску шнура можно заключить горение происходило, я проверял, не более двух минут. Возможно, преступником был один из убитых, который решил покончить самоубийством и унести еще несколько жизней с собой…

– Приемлемое объяснение, – кивает головой председатель.

– … или тот, кто, сидя в отдалении, любовался зрелищем совершенного преступления. Однако, дойти до пушки, зажечь фитиль и вернуться назад за две минуты проблематично. Преступником, скорее всего, мог стать тот, кто сел в зону поражения, но принял меры предосторожности, прикрывшись подшивкой газет, достаточно толстой, чтобы не пропустить осколки.

– Полицейские стреляли в подшивку и убедились, ее легко прострелить.

– Прострелить – да, а осколки проходят с трудом.

– Но все они были ранены!

– Царапинами всего лишь отделались.

– Не мог же человек сам на себя направить взрыв.

– Все думают так: не может человек сам на себя направить взрывную волну, закрывшись таким ненадежным средством, как газета, если он, конечно же, не самоубийца или сумасшедший. Как же, вы спросите, те два осколка, которые впились, скажем, в бок джентльмена больше всего пострадавшего от взрыва.

– Вот именно!

– Есть и на то объяснение: полагаю, под фраком у любого из них мог находиться самодельный панцирь из кожи буйвола или жилет из толстой шерсти. Наверняка, преступник все испробовал на манекене.

– Ха-ха-ха, – смеется председатель. – А лица!? Лица у всех были в крови от царапин!

– Лицом рисковал.

– Ну, это все косвенные улики, к тому же сомнительные.

– Это не улики, а предположения. В совокупности набирается много улик. Преступник все предусмотрел до мельчайших деталей. Для репетиции ему потребовался не один снаряд. Преступник оказался холодным и хитрым стратегом и тактиком. Просчитал все до мелочей. Явись вы к нему в дом, вы наверняка найдете у него несколько исчезнувших из салона подшивок, иссеченных осколками. Я проверял – исчезали. Уверен: можно найти и пушку в доме одного из трех подозреваемых, аналогичную этой невольной преступнице, – похлопывает Холмс пушечку по загривку.

– Джентльмены, вот ключи от моего загородного дома, – предлагает один из участников собрания, – можете послать ко мне кого-нибудь из клуба и убедится, что там ничего нет подозрительного.

– Нет надобности, джентльмены, останавливает Холмс жестом руки вскочивших участников с ключами, – верю, у вас в домах все в порядке. Больше всего пострадал джентльмен, сидящий во втором ряду за убиенными игроками, два осколка попали в него, но они не повредили ему. Двое других получили осколки по касательной, и они застряли в газетах. Оболочка снаряда была из олова, и осколки все мягкие, потому-то они подшивку пробили, но застряли в одежде, ибо вектор взрывной волны был направлен на первый стол.