Mel RedWolf - Ветер перемен. В краю скорби

Отощала, что видела прежде, чувствовала, пока несла на руках и теперь ощущала под собственным естеством. Еще не учащенное, но сбитое дыхание, что обещает ускориться. Неловкое азартное трепетание перед новыми ощущениями. Все правильно.

Взгляд голубых глаз мазнул наверх к прикрытый глазам. Все правильно. Лучше так, внимая этим ощущениям. Так будет легче научить, быстрее понять обеим, что приятно, а что нет. Так лучше пройдет эта ночь. Почему-то Аэль уже не сомневалась, что дело дотянется до ночи. Не то, чтобы чувственность тела докучала, но она потихоньку начинала пробуждаться, будто природа после тяжелых белых снегов и стужи. А эта девушка еще не внимала зову Страстной, не приносила ей такую дань и, наверняка, раскроется, как бутон, что слишком долго думал расцветать или нет.

Только мысль за мыслью и рука уже остановилась в районе пупка, оглаживая приятно дрожащий под рукой рельеф мышц. Только у одной женщины Аэль так не дрожали мышцы под рукой и то, первой. Она была еще слишком юна и хрупка. И приятная дрожь невольно всполошила волосы на загривке.

Поцелуй оказался более чувственным, чем ожидалось. Аэль зажмурилась, впившись в губы с жаждой и вкусом, впитывая порывы девушки под собой. Желала нежности – язычок оглаживал только кончиком, убегая в бок, а захватывало нетерпение – и он кружился в бурной пляске вокруг, в заключительный миг схватывая в тесноте контроля. И тонкая тугая ниточка слюны оказалась лучшим послевкусием после такого игристого соединения. Аэль прогнулась навстречу, но талия лишь на миг коснулась руки и пресса девушки, отстраненная шорохом меха. Колени разъехались более удобно в стороны, раскрыв ножки дурфы и баргустки, только вот первой значительнее по воле бескрылой. Легкая прохлада коснулась нежной кожи, что прежде скрывалась защищенной, но это ведь только начало.

Ласково заскользил бархат губ по шее вверх-вниз, обдувая жаром дыхания перед влажным прикосновением. Осторожно рыже-пепельная головка соскользнула ниже к ключицам, покрывая поцелуями и ямочки под ними, цепляя кончиком язычка. Никакой спешки. Дать привыкнуть. Как хронометр отмерял разум период, перед тем, как пальцам позволить чуть-чуть больше сместиться: накрыть низ живота, где зарождался пожар, что еще не излился, но уже желал. Позволить почувствовать намерение и принять его, дразнить только пальцами за завитки темных волос у нетронутой зоны между тонких ножек.

Столько, сколько захочется?

Дурфа прикусила нижнюю губу, ручки свои на плечах баргустки расположив, иногда смещая их к шее, пальчиками забираясь в волосы, которые еще совсем недавно огнем своим восхищали. А эти губы… они касались чувствительной шейки. Но это было приятно. Безумно приятно для дурфы. Могла ли она представить себе такое? Нет… даже в самых смелых снах более, чем нежные касания губами ничего и не было, а тут… это буйство красок, что захлестнули. Эмоции, которые поглотили с головой.

Как же приятна была эта слабость, в теле проявляющаяся от ласк. Крылатая млела пред возлюбленной. В ее руках тело начинало пылать. Вот он, еще один спасительный поцелуй. Язычки снова сплелись, наслаждаясь близостью друг друга.

– Аэль…

Тихо позвала крылатая, раскрывая глаза истомой наполняющиеся. Губы вновь были порознь, а с уст темновласой тихие томные вздохи слетали. Рука одна к щеке баргустки сместилась, огладила ее. Дорэль улыбнулась слабо. Как же волнительно было даже руку Аэль так низко ощущать. Ее теплую руку, что касалась нежно.

– Я люблю тебя…

Слова любви, которые готова была произносить вечно, но не получить на них ответ. И в этот момент ее не пугала такая перспектива. Возможно, что уже смерилась с этим, как со злым роком.

Баргустка удивленно открыла глаза, тревожно подняв взгляд к глазам. Неужели рано? Сердце ухнуло куда-то вниз, а царица уже сровнялась с личиком дурфы, удивленно сморгнув. Фух, всего лишь решила сказать такую вещь. Ложная тревога. Наверное, сейчас выглядела так же, как Фаврир при ложных родах. От этой мысли шальной даже стало дико смешно и тепло внутри.

Глупая, у тебя не женщина в постели, а гут, гут, который женщину не познал. И не смотри, что она такая большая и пост у нее есть, все равно она гут несмышлёный. Приободрила себя Аэль, развеяв напряжение натянутой тетивы. В ответ на слова дурфы, баргустка потерлась о щеку ее и лбами, тихо пустив смешок.

– Конечно, моя маленькая, думаешь я не знаю? Смотри мне, не перенервничай только.