Катя Стенвалль - Практика предательства и другие истории девяностых

Но, думаю, если бы деньги у нас были, мне бы всё равно их не давали. Мои родители говорили, что это портит ребёнка. Деньги нужно зарабатывать, а не получать от мамы с папой, так они считали. Не знаю уж, правильно ли это, или нет. Я жила без денег. Я точно знала, что деньги будут тогда, когда я доучусь в школе, поступлю в ВУЗ, закончу его, начну работать, дослужусь до повышения зарплаты – и вот тогда я смогу купить себе диван, ковёр и телевизор. Только тогда. А до этого – не смогу. Ну и зачем тогда листать эти журналы? Чтобы что? Пооблизываться на всякие замечательные товары, помечтать и закрыть этот журнал? Я не видела смысла так над собой издеваться. Ведь всё равно не смогу себе ничего купить. И не только ковёр, но даже и шоколадку. Если денег нет, то их нет, много или мало, без разницы, их просто нет. Я не понимала, зачем Мириам это делает, для меня это не имело смысла.

К тому времени я поняла ещё кое-что насчёт свадьбы. Мало полюбить друг друга. Мало, чтобы это чувство было взаимным. Всё упиралось в деньги, конечно. Нет, можно и без денег выйти замуж, но тогда не будет ни свадебных путешествий, ни квартир, ни машин, ни свадебного платья с фатой, ничего такого. То есть, сам факт бракосочетания не повлечёт за собой всех тех материальных благ, которые рисовала Мириам. Все эти красивые вещи не появятся сами собой, даже если двое по-настоящему любят друг друга и хотят пожениться. Вот если, например, я сейчас собралась бы выйти замуж, откуда бы я взяла денег на это празднество? Пришлось бы нам по-тихому расписаться в местной администрации, и всё. Как сделала моя двоюродная сестра. У них не было денег на свадьбу, не было ни белого платья, ни фаты, ни застолья, ни гостей. Они просто поставили свои подписи в журнале, получили штамп в паспорте и пошли домой – к её родителям, потому что у них нет лишней квартиры, где молодожёны могли бы жить сразу после свадьбы. Они прожили вместе три месяца и разошлись. Начались скандалы, молодой муж не ужился с её мамой, моей тётей Надей, её выводило из себя, что он громко включал телевизор.

И если в детстве о таком не думаешь, а просто фантазируешь, играешь, то в семнадцать лет это уже совсем не так весело, фантазия всё время натыкается на здравый смысл и какой-никакой опыт.

Мы потом долго не виделись с Мириам и встретились только этой весной, когда я приезжала в Питер. Говорить было не о чем, мы слишком давно не общались, отвыкли друг от друга. Она спросила, замужем ли я, есть ли дети. Ну как всегда, её другое никогда и не интересовало! Она, кажется, вообще не изменилась с пятилетнего возраста. Да, я замужем. Нет, детей нет. Я задала ей тот же вопрос, она ответила, что да. Живёт хорошо, всё есть, не работает. Мы повспоминали наши детские игры, как мы сидели у неё в спальне и рисовали целыми днями. Повспоминали всякие наши шутки, приколы, каких смешных мужей я себе придумывала. Один был капитаном корабля, а другой – известным актёром. Один был французом, а другой американцем. Один был постарше, другой помладше, один повыше ростом, а другой пониже. Один был умный, зато другой богатый, третий был самый сильный, четвёртый самый смелый. А в итоге, кого я выбрала? Кто остался? В моём случае – самый добрый. Тогда, в детстве, его не было почему-то в наших списках. Его, самого доброго.

Я спросила, за кого ж она в итоге вышла замуж, за брюнета или за блондина. Она посмотрела на меня, как на ненормальную, и сказала: «Конечно, за Алишера». И у них родились двое мальчиков: Рустам и Рахман. Всё, как она хотела. Я говорю: «Как же так получилось?» Она улыбнулась: «Мечты на то и даны, чтобы сбываться…»

Я тогда подумала, ничего удивительного, она встретила мужчину, которого звали Алишер, где-нибудь на вечеринке, где было много её соотечественников. Имя-то восточное, но это же естественно, что Мириам иногда приглашали на такие мероприятия, и там были люди с такими вот именами. Алишер – имя распространённое, примерно как в Питере Александр. Она влюбилась в него, потому что это было имя из детской мечты. Очень даже возможно. Они поженились. У них родились двое мальчиков, которых она назвала своими любимыми именами. То, что родились мальчики, а не девочки, это немножко странно, но ведь тут шансы – пятьдесят на пятьдесят, одно из двух. Как в рулетке, шарик попадёт на чёрное или на красное. В её случае получились два мальчика, которых назвали Рахман и Рустам. Что же здесь такого?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».