Катя Стенвалль - Практика предательства и другие истории девяностых

И вот я взяла одну кассету, на которой было написано «The Cure», вставила в магнитофон и нажала на «play».

Боже, что со мной было! С первых секунд, с первых аккордов я, как будто, улетела туда, в другой мир. Я утонула в глубоком зелёном море, раз и навсегда, и никогда уже больше оттуда не выплыла. Это было моё, обо мне и для меня, моими словами. Такое, о чём только я могла знать. Откуда он это знал? Кто ему сказал? Я о таком только думала, но никому не говорила. Не знала таких слов, чтобы рассказать.

Я сидела на полу перед журнальным столиком, на котором стоял магнитофон, и слушала эту кассету снова и снова и снова. Again and again and again. Она заканчивалась – и начиналась опять. Я не помнила, сколько прошло часов, не заметила, как день сменился вечером. Я сидела в одной и той же позе – потрясённая, оглушённая, чувствуя, как в душе стало сначала очень пусто, а потом очень тесно. Чувствуя, как я то ли умираю, то ли летаю. Я не знала ещё, как зовут этого певца. Но я думала и чувствовала, что я верю. Верю во всё, что он говорит, говорил или ещё скажет. Верю абсолютно и безоговорочно. Я никогда не слышала и, наверное, уже не услышу ничего более настоящего, более сложного, более красивого и глубокого. Это были мои мысли и чувства, мои слова, только по-английски. Как хорошо, что родители требовали от меня пятёрок только по одному предмету – по английскому. Мне было всё равно, на каком языке он поёт. Хоть на марсианском, я понимала его без слов. Как так получилось, что мои чувства смог выразить совершенно незнакомый мне человек, живущий в другой стране, говорящий на другом языке, который не знает ни меня, ни моей жизни? Это была тайна, это было волшебство. Сказка, которая никогда не кончится.

Меня как будто разбудили, грубо растолкали, крикнули: «Wake up!» Взошло другое солнце, всё сгорело, обнулилось, и настала новая эра.

В этой главе используется текст песни панк-рок-группы The Cure «Faith», альбом вышел в 1981.

У нас в школе была девочка, которую мама собиралась хорошо выдать замуж. Её звали Зойка. Она об этом совершенно спокойно говорила, как будто это само собой. Закончу школу, и мама меня выдаст замуж.

Мы все тогда думали о том, как будем сдавать выпускные экзамены в школе, как будем сдавать вступительные в ВУЗ. Куда поступать, какую профессию выбрать, какой ВУЗ лучше, где стипендия выше? Оставаться ли в родном городе, или ехать учиться в Москву? Какая профессия будет востребована через пять лет, когда мы доучимся? На какой работе платят больше? Я очень переживала, но не эта моя подружка. Зойка совершенно спокойно и даже безучастно смотрела в будущее. Она говорила: «Я никуда не буду поступать, хватит с меня и школы. Меня всё равно скоро замуж выдадут.»

Но сперва нужно было кое-что сделать. У Зойки над верхней губой был лёгкий пушок, не особо заметно. Она была темноволосая, с густыми бровями, и этот пушок над верхней губой смотрелся очень естественно. И вот её мама сказала, что с такими «усами» её замуж будет не выдать. Поэтому нужно усы удалить.

Это был 1992 год, тогда ещё не было никаких салонов красоты, где можно сделать лазерную эпиляцию. Тогда это делалось током. Говорят, что очень больно и долго. И попасть к такому врачу было невозможно. Во всём городе эпиляция делалась только в одной клинике и только по направлению врача. Если, например, у женщины борода растёт из-за каких-то гормональных нарушений. Ради красоты никто это не делал. Думаю, тогда люди даже и не знали о таких вещах. Тёмный пушок над верхней губой не считали чем-то некрасивым.

Сейчас мне кажется, что это симпатично. А тогда я о таком просто ничего не думала. Я не знала, что так можно сделать. Ну, купить тени для век и тушь для ресниц, накраситься – это можно. Будет можно, когда я стану взрослой. Другие способы создания красоты были мне незнакомы. Я не знала, что можно переделать своё тело. Отнять или прибавить что-то, наперекор природе и времени.

И вот мама этой Зойки какими-то сложными путями добилась-таки, чтобы им выдали направление в клинику, где волосы удаляют током. Не знаю уж, кому она заплатила и сколько, но это было нелегко. Потом она упросила в школе, чтобы её дочь освободили от занятий по средам, потому что той требовался целый день на то, чтобы доехать до клиники и провести процедуру. Какую – она не уточняла, конечно. Поэтому по средам Зойки в школе не было, она как бы в этот день была на домашнем обучении. Дальше мама давала ей денег на то, чтобы та немного расслабилась после процедуры. А то ещё вдруг расхочет всё это делать, и тогда привет, не выдашь её замуж вообще никогда. На что тратились деньги с полного согласия мамы – внимание! На покупку большой банки джин-тоника, трёх сигарет в розницу и большой шоколадки с орехами.