Нежина Александровна - Ирина

Макс встретил меня во дворе, и мы прошли в кабинет.

– Я понимаю – мы опоздали, – заговорил он, – но почему так борзо и причем здесь Басмач?

– Не буду темнить – за мной раскопали кое-какие грешки, поэтому привлекли его. Можешь отойти в сторону – разберусь сам, но Боня от тебя не отступится.

– Не сомневаюсь… Наташа уже два дня как заметила слежку.

– И что ты собираешься делать?

– Всё, что надо. После звонка Аллы я встретился со своим человеком из команды Бони, и он передал мне подробный план их «берлоги», – Макс положил на стол несколько проштампованных листов. – Листы изъяты из технического плана здания. Боня наружу почти не высовывается, так как с «казанскими» не смог разойтись краями. Посты со вчерашнего дня он усилил – здесь расписано, кто где находится.

Чувствуя, что «военный совет» может затянуться, а Алла еле жива, я вышел к ней.

– Карина не приехала?

– Нет. Звонила – будет завтра.

– А ее помощницы – Лина и Тина?

– Скучают, бездельницы…

– Усади их здесь – мало ли что потребуется, мы надолго…

Она смотрела на меня, ожидая обещанных объяснений.

– Пока нечего сказать, как только прояснится – сразу будешь в курсе. Иди отдыхай – впереди тяжелые дни.

Максу я рассказал всё начистоту. Он даже не дослушал.

– Мог бы и не говорить. Я – с тобой, давай о деле.

Мы долго обсуждали разные варианты, и что-то могло получиться, если бы было время. Но времени не было…

Реальным оставался только мой план, скорректированный чертежами и расположением охраны. Когда я выложил его, Макс опешил.

– Палыч, ты понимаешь, тебя…

– Убьют, – договорил я. – Понимаю, но по-любому хочу добраться до него.

– Не получится – двое на входе, двое в коридоре и трое «горилл» постоянно с ним. Даже если ты решил быть камикадзе – не получится.

– Макс, недаром говорят: «Всё гениальное – просто». Я звоню этому «шакалу» и слезно прошу принять меня для разговора. При наличии своих сторожевых псов он с удовольствием согласится, чтобы поизгаляться надо мной. Я знаю эту породу… Наружники, получив команду, пропустят, а те, что должны обыскать меня, чухнуться не успеют – я их грохну. Телохранители у него – «волкодавы», которым оружие без надобности, и я достану эту животину. Может, сумею уйти…

Макс отрицательно покачал головой.

– Наружники – при стволах и, услышав выстрелы, ворвутся следом – дальше коридора не уйдешь. А если, как лихой ковбой, уложишь и этих, остальные, после такой пальбы, встретят тебя…

– А тут уже твой выход.

– Пробиваться за тобой? – хмыкнул он.

– Не считай меня за идиота – во-первых, а во-вторых – хватит одного камикадзе. «Балерун» из тебя неважный – видел сегодня, а вот сыграть старичка, думаю, сумеешь. Я знаю это место – там рядом аллейка с лавочками, и на отдыхающего дедушку внимания никто не обратит. Сечешь?

– Не совсем, что дальше?

– Я подхожу к охране, ты тоже на подходе, уже рядом, и, как только за мной закрылась дверь – валишь их. Метров с пяти – это нетрудно. Где-то за углом должна стоять «левая» тачка, и тебя уже нету… Как тебе план? – Макс молчал. – Думаешь, нельзя бросать меня… Будешь играть в благородство – подведешь всех.

Молчание затягивалось: «Неужели откажется?» – мелькнула мысль…

– Ты не заметил, Палыч, в этой комнатке, – он показал на чертеж, – отдыхает наружная смена. Ты никак не уйдешь…

– Всё я заметил. Тебя не должно волновать – уйду ли я. Обеспечь себе железное алиби, найди тачку, отработай маскарад и пути отхода. На это тебе всего один день – завтра. В десять вечера буду ждать тебя на запасной хате, уточним детали и с утра начнем… Ты на своей машине?

– Нет, похоже, ее пасут.

– Отлично. Возьми «девятку» – она не засвечена. Отсюда тебя не выпасут – вокруг одни пустыри. А как с Наташей?

– Я увезу ее – есть надежное место…

Лина и Тина, увидев нас, приветливо заулыбались: наступило их время.

Макс вышел, и на мордашках появилось легкое разочарование, но я тут же развеял его.

– Девочки, сейчас берем вино и идем к вам. У меня был тяжелый день – ваша задача расслабить, осчастливить и утомить меня так, чтобы я заснул, как младенец. До девяти утра вы никому не позволите меня тревожить.

И вам, конечно же, воздастся!

Я знал, что следующие двое суток потребуют максимум собранности, и девочки полтора часа старались как могли. А могли они многое…

* * *

В назначенное себе время я проснулся свежим, полным сил и стремления к действию. Критичность ситуации всегда подстегивала меня, как допинг: решения находились и выполнялись быстро и четко.