– Вы слушали передачу «Маяк перестройки».
– «Прожектор». И не слушали, а смотрели, она по телику была.
– Да, папа рассказывал, там, говорит, вот так всех и разоблачали. И так же смысла ноль.
– Ну почему же. Через пару лет принципиально другая жизнь началась.
– Не из-за передачи же.
– Так и сейчас все не из-за соцсетей происходит, это вам кажется, что вся жизнь в фейсбуке.
– Не кажется и не вся. Хотя некоторые там реально живут, в фейсбуке. Я со столичными жан-жаками общался, вот ей-богу, нет в фейсбуке – нет в жизни, так мне и сказали, когда я признался, что аккаунта нет. Еще бывает жизнь «ВКонтакте» – она другая, там школота и подросшая школота больше…
– Ты подросшая?
– Надеюсь. И там реально если не весь мир, то весь тырнет. Люди ни яндекса не знают, ни гмейла, ни торрентов, ни порнхаба – все-все через вконтактик, и так всю жизнь, и всегда можно отмотать и поржать или поплакать, посмотреть хистори, такая машина времени в одну сторону. Ютьюб – третья жизнь. У кого-то пятая и шестая есть. Но все это туфта на самом деле, у нас теперь миллионы жизней в снэпчатах и сториз, которые через минуту растворяются, мы живем, а не записываем, смотрим вперед, а не назад. По-настоящему.
– Зря, кстати. Иногда полезно оглянуться, а то и не узнаете, что топчетесь на месте или ходите по кругу. Как-нибудь «Прожектор перестройки» найди, посмотри. Через несколько лет пригодится, может.
– С чего бы это?
– Ну смотри: Сталин помер – через три года двадцатый съезд. Брежнев помер – через три года перестройка.
– Не дождетесь, как говорится. Тем более потом еще три года. Без мазы.
– Дотерпим.
– Вымрем.
– Если вместе – нет. Вы не теряйте только друг друга. Тимофей, Машка, Полина, Артем – да все выживатели, дрим-тим же, для любых хороших целей. Терять друзей, тем более таких испытанных, – самая большая дурь, хуже развода по любви.
– О да.
– Что такое?
– Оторвалась ты от жизни. Дрим-тим друг другу сегодня такое устроил: Артем с Полинкой мутил, оказывается, а у него жена, у нее типа муж, Тимофей там еще выступил некстати, с утра такое, как говорится.
– Прелесть какая. Всюду жизнь. Вы хорошая команда, сыгранная, это отыграете, пригодитесь друг другу еще сто раз.
– Как?
– Вы придумаете, я верю.
– Со свалкой бы придумать сперва.
– Вы придумаете, я верю, – повторила Лена.
Иван вздохнул и спросил:
– Я не понял, ты с концами соскакиваешь, что ли?
Лена еще раз терпеливо повторила легенду про срочный вызов на работу и полуторамесячный аврал с разъездами. Иван покивал и предложил:
– Тогда давай сейчас со свалкой придумаем.
Лена вздохнула.
– Вань. Еще раз: если придумаем сейчас, надо будет реализовывать. А это нель-зя. Категорически. Тебе нельзя вылезать и вообще показываться. Они ждут, вот сейчас, сидят и ждут. И тебя самого загубят, и ребят, и город. Ты сейчас в другом качестве нужен.
– Не так давно ты именно про это качество обосновывала, убедительно так. Кабы не это, я бы спокойно…
– Кабы не это, ты бы вместе со всеми спокойно шел навстречу быстрой смерти. А теперь условия изменились. Теперь ты не просто эту смерть предотвратишь, ты будешь следить, чтобы этим занимались специально обученные люди. Тебя позвать в помощники фединспектора – это же не Салтыкова инициатива, это согласованное и утвержденное предложение. И далеко идущее. Сегодня ты помощник федерального инспектора, завтра федеральный инспектор, око государево, сам не рискуешь, набираешь очки перед Кремлем, местные боятся, решают по свалке. Тебя для этого в систему вписывают, смотрящим с полномочиями – что еще надо-то?
– Ничего мне не надо. Этого – ничего.
– А ты ради себя все это начинал? Чуть-чуть подожди. Будь умницей и человеком системы, но третьего плана, фигурой минимум на два хода: в стабильной ситуации гарантируешь выживание на месте, когда все крякнет – выдвигаешься. Вань, ну да, сегодня все завязано на одного человека. Но он, что бы себе ни думал и что бы его окружение ни говорило, не бессмертный. Он крякнет – все посыпется: и ближайшее окружение, и эшелоны поддержки. А оппозиция все равно будет не при делах, ей не верит никто. При делах второй эшелон, мелкие толковые чиновники, депутатики или аналитики из центров при администрациях. Компромиссные временные фигуры. Которые остаются навсегда. Будь таким. Хрущевым, Лукашенко или Путиным, которого никто не знает или не принимает в расчет. И все будет хорошо, я в тебя верю. А сейчас высунешься… Ты слишком рослый, а общий уровень выстроен по наклону перед первым лицом – и лезвие поверху летает. Просто голову снесут, и больше не вернешься. Останется внукам рассказывать про упущенные шансы.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу