Шамиль Идиатуллин - Бывшая Ленина

Митрофанов оттолкнул ключи так, что они чуть не свалились, и посмотрел на Лену с бешенством.

– Прости, – сказала Лена и встала. – А вариант пройти на поправке Бехтина ты тоже не исключай, пожалуйста. Он рабочий вполне, главное – чтобы Бехтин понял, что от тебя ему выгоды будет больше, чем от болванчика, – ну и чтобы никто губеру стукануть не успел. Но смотри сам, конечно.

Митрофанов поморгал, тихонько засмеялся и сказал:

– Елки-палки. Я, Лен, одному удивляюсь: чего ты не президент до сих пор? Могла же, разница-то, баба – не баба.

– Да мне и так хорошо было, – сказала Лена и несколько секунд смотрела на Митрофанова, с трудом удерживая себя от вопроса: «А теперь ты понимаешь, что я могу сделать с тобой что угодно?»

Удержала, кивнула и потянулась за курткой, когда Митрофанов сказал:

– Я понимаю, что ты можешь сделать… ну, многое. Смотри сама.

Лена кивнула еще пару раз и спросила:

– Прощения не попросишь?

– Я? Никогда.

– Молодец, – сказала Лена, стараясь не морщиться, и взяла куртку. – Даня, я могу сделать многое и сделаю. Сделаю так, чтобы здесь тебе никто не помешал. Ни Иван, ни общественность, ни Салтыков. Никто. Два условия. Первое: ты сделаешь всё, чтобы убрать свалку. Остальное: нужные люди на нужных постах, карьера, богатство, должность, имя в истории, даже чистая совесть – второстепенное. Если мешает убиранию свалки, то игнорируется. Вот. Второе: ты не жертвуешь при этом никем, а главное – собой. Ты не садишься в тюрьму, ты не пытаешься посадить Гусака или свалить Крутакова, ты не получаешь инфаркт, ты не оставляешь Сашу без отца. Хватит с нас этого. Договорились?

– Какой непростой выбор, – сказал Митрофанов, совершенно не улыбаясь. – Даже и не найдешь, как отказаться.

– Договорились? – повторила Лена.

– Договорились, – сказал Митрофанов.

– Отлично. На этом между нами все. Не звони, не пиши – ну я номер сменю и ящик грохну, так что это и бесполезно.

– Что за фокусы, Лен?

– Тебя не касается, – отрезала Лена. – Если невтерпеж – приедешь, адрес знаешь. На церемонии меня тоже не будет, вы уж простите, господин глава города. Заранее поздравляю.

– Лена, ты меня пугаешь, – сказал Митрофанов, внимательно ее рассматривая.

– И опять ты опоздал. Ладно, Дань, у нас с тобой была хорошая жизнь, есть что вспомнить. Ну и за то, чего вспоминать не хочется, прости. Пока-пока.

– Лена, – начал Митрофанов, поднимаясь, но что там дальше, Лена уже не услышала.

Звукоизоляция дверей здесь была просто замечательной.

Десять лет назад Сашу ударила чужая бабка.

Лена пришла забирать дочь с продленки, не обнаружила ее нетерпеливо перетаптывающейся в стеклянном предбаннике школы, подумала, что вот и хорошо, значит, заигралась, и пошла искать в школьном дворе. Саша на самом деле была там. Она не заигралась. Она тихо, но отчаянно рыдала на дальней скамейке, спрятанной под еще не отцветшими кустами. Лицо красное и мокрое, глаза зажмурены, из носа течет, руки висят как перебитые.

Вокруг крутились, присаживаясь, чтобы успокоить, и тут же вскакивая, две одноклассницы. Саша не обращала на них внимания. На Лену, которая бросилась к ней, спрашивая и причитая, Саша тоже как будто не обратила внимания, но вцепилась в мать, уткнувшись лицом ей в плечо, едва та плюхнулась рядом.

Пока одноклассницы не начали торопливо, перебивая друг друга, рассказывать, что случилось, Лена успела прогнать через голову пятьсот вариантов, один другого страшнее. Настоящий вариант оказался не худшим, хотя, конечно, и не из лучших.

Девочки играли в собачку-драчку, отбирали друг у друга мячик, Ангелина оказалась особенно цепкой, ее уронили, возня продолжилась в партере, все нормально: Ангелина хохотала, остальные тоже – но тут явилась бабушка Ангелины. Лена видела ее пару раз, классическая такая бранчливая бабка, в кофте, платке и при клюке, с родителями неумело умильная, с внучкой суровая. И беспощадная, оказывается, к ее обидчикам. Она бросилась на защиту Ангелины, раскидала девчонок, обложив их «плохими словами на хэ и бэ», а Сашу, которая в горячке не успела переосмыслить ситуацию и, как и Ангелина, не выпускала мяч, стукнула клюкой по руке.

Пока девочки рассказывали, Саша рыдала так, что у Лены даже толстый подплечник блузки промок насквозь, но время от времени заглядывала матери в глаза, вопросительно и требовательно. Зачем, Лена сперва не поняла. Она решительно встала – Саша тоже вскочила и покачивалась рядом, икающе всхлипывая, – и сказала: «Так, давайте-ка поговорим с Ольгой Константиновной». Но Ольги Константиновны, Сашиной классной, сегодня на продленке не было, с девочками занималась юная практикантка Алиса Андреевна. В момент инцидента она отправилась сдавать на руки родителям первоклашек и до сих пор не вернулась.