Валентина Абакумова: Физика Ташлы

Ещё достаточно далеко от Савельевки мы стали замечать, что автомобили, мчащиеся по дороге, у самого села взвизгивали тормозами, свет их фар начинал извиваться, и всё это сопровождалось гудением сигнала. А вот что заставляло их тормозить, разглядеть издалека было невозможно. Мы-то ехали не торопясь, и всё равно освещённый фарами машины силуэт красной лошади на дороге возник перед нами как-то совершенно неожиданно. Водитель нажал на сигнал, но лошадь не сдвинулась с места. И как бы настойчиво водитель не сигналил, животное оставалось на месте, как будто бы её вкопали в асфальт. Так или иначе, но пришлось маневрировать. И тут я заметила, что на дороге в ногах у лошади что-то лежит… Мы притормозили и остановились на обочине. Вышли из машины и подошли к лошади, обуреваемые любопытством. И что, вы думаете, там лежало? Вернее, кто. Это был, по всему видно, всадник. Наверное, местный пастух. Потому что рядом с ним лежал кнут, которым обычно погоняют скотину. Похоже, он упал с лошади, когда та переходила трассу… Сердечный приступ? Мы наклонились к лежащему человеку и чуть не задохнулись… Значит, дышит. Значит, просто спит. Надо ж так напиться!

Мы взяли незадачливого всадника за руки и за ноги и отнесли подальше от дороги, положили на травку, благо, лето, тепло, поспит на свежем воздухе, смотришь, к утру отрезвеет. Преданная лошадь подошла к хозяину, обнюхала и стала мирно пастись рядом.

И что бы было с этим пастухом, не окажись лошадь такой преданной и такой героической?!

Каждой весной в Ташле возникает проблема для сельчан: на выгоне поднимается трава, а пастуха для коров найти большого стоит. Никто не идёт на такую работу. Да и кому нужно? Вставать раньше всех, весь день таскаться с коровами по лесу, а домой возвращаться чуть ли не к заходу солнца. А там, смотришь, кто-нибудь корову свою не найдёт, ругаться будет… Только в постель попадёшь, наконец, а тут уж опять рассвет, и опять вместе с петухами вставать… Вот никто и не соглашается.

А в этом году Алик уговорил своего соседа в пастухи пойти. Правда, сосед этот особо скучать себе в лесу не даёт, и возвращается в село практически лёжа на спине своей лошади, в силу того, что выпитое за день мешало удерживать позвоночник в вертикальном положении, да и утром его не добудиться, коровы подолгу по улицам бродят, ожидая звука пастушьего кнута, но другого пастуха не было, потому волей-неволей, а хозяевам коров приходилось терпеть такого единственного и неповторимого. Коровам тоже. Но с некоторых пор стадо стало вовремя выходить на выгон. А всё потому, что корова Алика приспособилась сразу, как её за ворота выпроводят, подходить к дому соседа, просовывать морду в открытое окно и облизывать морду спящего пастуха своим шершавым языком. Домишко у пастуха небольшой, переставить кровать в другое место у него не получалось, потому и приходится теперь вставать пастуху на рассвете в ответ на ласки соседской коровы… Так что стадо теперь всегда вовремя выходит на пастбище.

К калитке подъехала машина с красным крестом. Пи Лю Гин подошёл поближе:

– Что-то случилось?

– Да нет, ничего не случилось, – ответила молодая женщина, выходя из машины. – Я ваша медсестра. Вот езжу по селу, приглашаю жителей на флюорографию. Завтра в Ташлу из районной больницы приедет специальная машина – флюорограф мобильный, вы придёте? Тогда я вас запишу.

Медсестра достала блокнот и попросила: —

– Ваши фамилия, имя, отчество и год рождения назовите мне пожалуйста…

Записав данные Пи Лю Гина, она подробно объяснила к какому часу и куда нужно будет завтра подойти, а потом снова задала вопрос:

– А бабушка ваша сейчас с вами? Она придёт?

– Какая бабушка? – удивился Пи Лю Гин, маму свою, которую все называли «бабушкой» он похоронил уже года три назад.

– Какая бабушка? – повторила его вопрос супруга Пи Лю Гина, выходя из парника, она всё время находилась там и всё слышала, – у нас больше нет бабушки, мы живём вдвоём…

Медсестра вдруг густо покраснела, но попросила сказать все необходимые данные и супруги Пи Лю Гина.

«И что это она так смутилась-то? Вроде ничего особенного не обсуждали… – подумала жена Пи Лю Гина, заходя в дом. И тут её взгляд остановился на отражении в зеркале, висящем на стене… – А-а-а… Бог ты мой! Да это ж она про меня так – бабушка…» Она вглядывалась в то, что увидела в зеркале, и растерянно размышляла, когда ж это случилось-то? Когда это она стала бабушкой? Ну и что, что уже внуки есть. Но бабушка – это, ведь, не обязательно старушка! А ведь медсестра имела ввиду именно старушку… А Пи Лю Гин-то теперь что же, уже не просто дедушка, а старик тоже? И когда же это произошло? Да нет… это для двадцатилетней девушки мы уже старики, а так-то… Так-то… Да. Вот так-то. Господи! Это нечестно…