Мариям Кабашилова: Физика

Открыточного блеска лишена,
Зима расходует узор свой точный.
Там, где тепло имеет свой источник,
И больше леса тишина,

Встает январь студеный в полный рост,
Собою загораживая вечер.
Останься там стоять один навечно —
Смотреть на то, как чуден, бел и прост,

Снег падает, и длится много лет
Отсутствие привычных нам предметов.
Там нет кастрюль, газет, шнурков, таблеток,
Стаканов нет, чего там только нет.

В этом городе длинном дождь моросит,
Берега его тают в Мармара си
Словно сахар в горячем чае.

День поделен ровно на пять частей,
Месяц желтым светом в небе частит
И глядит на город печально.

Слышен запах кальяна чуть-чуть, негромко,
Наступает пора меж собакой и волком,
Отовсюду в кафе зазывают «велкам».

Там на каждом шагу временная пропасть:
Слышно сабель звон, недовольный ропот…
И вдруг кто-то – «Салям алейкум».

Он гуляет там без всякого смысла,
Но куда бы ни шел, попадает на пристань,
Долго дышит горячей грудью.

Там прохожий с ним говорит стихами,
Может быть, Иисус, может быть, Мухаммед,
А возможно даже и Будда.

Можно, конечно, поехать на море. Но на деле —
Еще один день проведу в постели,
Разглядывая окно, потолок и стены.
Мои друзья выросли, женились, растолстели,
Бросили жену, работу, пить,
Сторчались, умерли. Не с кем больше дружить.
Думать, делить душевную прыть,
Гулять по Чистым, тянуть длинную нить
Разговора:
Кино, поэзия, Маяковский, Есенин, Айседора,
Курить в сумерках коридора.
Некому сказать «Ты мне дорог.
Ты мне очень дорог…»

Давным-давно на этом месте
Был лес глухой. Под долгий шелест
Деревьев, что росли здесь двести
Лет, жил святой отшельник.

Он целый день, с утра до ночи,
Молился в крохотной каморке.
Сначала он что было мочи
Мечтал о чудесах, чтоб море

Пред ним покорно расступилось,
И прочие такие вещи…
Ругал себя: «Что за тупица,
Хотя бы сон приснился вещий».

И продолжал молиться богу,
И перестал мечтать о чуде,
И снилось, что на поле боя,
Стоит он в шлеме и кольчуге.

Туман сгущался в небе сером,
Но ярче, чем паникадило,
В его груди горела вера.
И было настоящим чудом, что чудо не происходило.

Вот еще один день в Ереване,
Раннее
Утро. Радует армянское солнце.
Продолжается в сердце
Ведущая в горы дорога.
Быстрая струя родниковой воды впадает в реку с первого раза.
Свет, вступая в химический процесс с сетчаткой глаза,
Производит опыт по получению бога.

Пространство комнаты берет на пробу свет ночника,
И тянется комод к кровати, но все никак.

Снаружи дождь, и чей-то вечер испорчен в хлам,
А мимо полосат и клетчат напополам
Идет народ,

Забывший зонтики, перчатки и кучи книг
На улицах и шумных барах, в метро час-пик.

Ты тоже, потерявший что-то, идешь домой.
Уже не мой, ничей, а, впрочем, и сам не свой.

Вокруг темно, и над тобою звезда дрожит,
Тебя в стихах гораздо больше, чем в этой жи…

Я знаю точно, есть на свете сила,
Которая спасет, если – беда.
Мы будем долго вместе и когда
Те годы жизни, что тебя любила,
Вдруг перевесят те, что не любила
(Хотя я математик еще тот),
Мы купим кремовый с черникой торт
Апрельским вечером цветочным, пьяным
И разольем по синим чашкам чаю,
Немного пахнущий лавандой и тимьяном.
И все для нас закружится сначала.
И я скажу, спасибо, что простил,
Спасибо, что сквозь годы сохранил
Смысл этих слов – знакомых и простых —
Таким же мощным, как в разливе Нил,
Таким священным, как старинный стих,
Дарующий волшебный свет зари,
За то, что только мне их говорил.

Прежде чем что-то сказать,
Взвешиваю каждое слово на языке,
Произношу только самое невесомое.