Алексей Дьяченко - Тринадцатый двор

– Тин Тиныч – друг, но принципы дороже.

– Я думала, ты успокоился, – твердила Начинкина своё, – и между прочим, Лев Львович давно проследовал к Терентьичу. Не забудь позвать его на годину. Напомни.

Услышав о Ласкине, Василий резко отодвинул тарелку и, не прощаясь, побежал на выход.

Начинкина в окно наблюдала за Грешновым, бежавшим со всех ног к гаражу. Немецкая овчарка по кличке Берта еле поспевала за ним.

Нина не обиделась. Она знала, что её залётка боится упустить зарплату для себя и своих «оруженосцев».

В гараже Павла Терентьевича, кроме хозяина и Лёвы Ласкина, был ещё один гость – Петя Истуканов.

Пётр Виленович Истуканов был когда-то секретарём комсомольской организации конструкторского бюро на Московском радиотехническом заводе, а Лев Львович в то благодатное для них время – комсомольским секретарём всего завода. В «последние времена» недолго и тот и другой поработали учителями в школе. После чего Лев Львович перешёл в комиссионный магазин на приёмку товара, и очень скоро стал заведующим этого магазина. А Пётр Виленович подался в охранники автобусного парка. Затем Ласкину предложили должность генерального директора коммерческого банка. Он попросил время подумать. Ему предоставили такую возможность. Шесть месяцев провёл в Бутырской тюрьме, после чего он согласился с предложением. А Истуканов, уйдя из автобусного парка, прочно сел на шею своего младшего товарища по коммунистической партии Гаврилова. Помогал ему ремонтировать квартиры, тем, что сидел рядом на стуле, вёл агитацию и пропаганду. Справедливости ради заметим, что если нужно было что-то придержать, он придерживал. За что получал половину от тех денег, которые платили за ремонт. Ну и «харчевался» у Гаврилова, что было само собой разумеющимся, так как в это время за обедом и ужином просвещал неокрепший ум своего товарища в вопросах борьбы за мировое счастье.

До появления Василия Истуканов жаловался на Грешнова. Говорил, что «Васька» живёт, как собака на сене. Ни себе, ни людям. Обнадёживает молодую вдову, Начинкина на него надеется, строит планы будущей совместной жизни, а он обманывает её, с женой не разведётся и на ней не женится. Вследствие чего обманутая вдова не может принять его, Истуканова, искреннее предложение руки и сердца. Этими жалобами, как Петру Виленовичу казалось, он сумел снискать к себе симпатию у слушавших его. Но вошёл Василий и всё испортил.

Здороваясь со всеми за руку, Грешнов спросил:

– Терентьич, кофейком угостишь?

Воцарилось напряжённое молчание, которое разрядил хозяин.

– Ты же знаешь, у меня только чай, – сказал Огоньков.

– Тогда покрепче, – дал инструкцию вновь пришедший, бесцеремонно усаживаясь за стол.

– Невозможно радио слушать, – выключая приёмник, сказал Павел Терентьевич. – Словно член политбюро умер. С утра только и разговоров, что о принцессе Уэльской.

– Так англичане – теперь наше политбюро, – съязвил Истуканов. – Они и американцы. Поэтому и трубят.

Ожидая обещанный чай, Василий принялся было привычно жаловаться на тёщу, но Огоньков его перебил.

– Василёк, почему ты такси своё бросил? Тебе же нравилась эта работа.

Понимая, что это не праздный вопрос, чувствуя повышенное к себе внимание, Грешнов, как школьник у доски, принялся объясняться и оправдываться.

– Да, работа в такси мне нравилась. А как только мой друг и напарник Юрок Дереза, чью память отмечаем ныне, сгорел в машине заживо, – сразу разонравилась. Нервишки пошаливать стали. Во-первых, пересадили с «Волги» на ржавого «Москвича», а во-вторых и главных, случился со мной нервный срыв.

– Что за срыв такой? – поинтересовался Павел Терентьевич.

– На следующий день после похорон и поминок, вышел я на «линию». Проще говоря, на работу. Везу маму с дочкой. Ну, понятное дело, третье сентября девочка ещё с радостью в школу ходит, полна эмоций.

– Так это же хорошо, – стал поторапливать Огоньков.

– Конечно, хорошо. Слушай дальше. Ученица эта стала вслух читать рассказ Чехова «Страшная ночь». Во! С моей дырявой головой до сих пор название помню.

– И что в рассказе?

– В этом рассказе герой возвращается со спиритического сеанса и находит в своём доме гроб. Стоит домовина в комнате прямо по центру. Он бежит к другу, открывает дверь в его квартиру своим ключом. Друга нет, а в центре комнаты тоже стоит гроб. Он со всех ног мчится к родному брату, – и у того гроб.