Александр Коломийцев: Становление

Дорогу до базы партии объяснил Краснов. Спрямляя путь, Мезенцев оставил в стороне переезд, перебрался через железнодорожные пути, и вышел на каменистый пустырь, словно лесом покрытый сухими бодыльями чертополоха и репейника. Заросли древовидных сорняков пронзали многочисленные тропы, приглашая выбрать любую. Вскоре тропа вывела на довольно широкую улицу, рассекавшую посёлок надвое. Всё привлекало внимание приезжего: крепкие бревенчатые избы с крашеными наличниками, деревянные тротуары, пышные сосны, растущие у заборов и в оградах, поленницы дров, крепостными стенами охватывавших дворы, люди во дворах и на улице, большой гастроном, десяток женщин толпившихся подле, занятых обсуждением своих вековечных проблем, и проводивших незнакомца долгими взглядами. Две молоденькие девушки, шедшие навстречу, которым он вежливо уступил дорогу, вызвали усмешку. Тугощёкие мордашки раскраснелись на ядрёном октябрьском воздухе, живые глаза рассматривали молодого незнакомца без всякого стеснения. Усмешку вызвали не простодушные лица наивных провинциалок, на вид девчонки были хорошенькими и даже привлекательными, Одежда и самоуверенный вид сельских модниц, не подозревающих о нелепости своего наряда, не могли оставить равнодушным взгляд столичного жителя. Красотка, шедшая слева была одета в канареечного цвета куртку, ноги облекали ярко-синие чулки с квадратными клетками, натянутых по слабо винтовой линии. Одежда второй ещё более колола взгляд. Синяя куртка сочеталась с зелёными брюками, заправленными в лакированные ярко-красные сапоги до колен со шнуровкой на боку. Но и его собственная одежда привлекала взгляды сельчан. Купленное весной пальто хранило свой первозданный облик. Пальто было импортным, гэдээровским, и очень нравилось ему, так как, по словам друзей, он походил в нём на иностранца. Ворсистая ткань имела белый цвет с чёрными крапинками, карманы прикрывали клапаны с пуговицами. Главной особенностью был покрой. Обычные лацканы отсутствовали, воротник был как у рубашки, и застёгивалось пальто до самого подбородка. Сейчас верхняя пуговица была расстёгнута, и в пройму выглядывал синий шарф, которым Мезенцев обматывал шею, в морозные дни натягивал на подбородок, и это ему тоже нравилось.

Пройдя всю центральную улицу, таёжный новобранец оказался у реки Быстрянки, свернул налево на улицу Разведчиков, тянувшейся вдоль берега, и имевшую один порядок домов, а ещё метров через двести по автомобильному мосту перешёл на другой берег. Жилых строений здесь не было, и территория базы просматривалась с моста.

«Контора» помещалась в длинном оштукатуренном кирпичном здании, вдоль которого тянулись длинные клумбы, огороженные низким штакетником, у входа росли четыре молоденькие берёзки в человеческий рост. Пройдя вестибюль, Мезенцев наугад свернул влево. Выбранное направление оказалось верным. За бухгалтерией находилась дверь с табличкой: «Начальник партии», а на противоположной двери висела табличка «Технорук». Мезенцев сложил вещи в конце коридора, где у окна на табуретке стоял вазон с фикусом.

Из-за стола навстречу поднялся мужчина среднего роста, крепкого телосложения, одетый в свободный костюм, коричневую полосатую рубашку без галстука, лицо выражало симпатию.

Начальник партии, Николай Павлович Марков, уже знал о приезде молодого специалиста, сообщили по рации из экспедиции, и даже намеревался послать на станцию УАЗик. Но старший механик Невзоров, памятуя, что сегодня начальник путешествовать по участкам не предполагал, укатил на исправной легковушке к коллегам на рудник решать проблемы механической службы. На второй, разъездной, перебирали задний мост, о чём начальник не знал.

Мезенцев назвал себя, начальник кивнул лысоватой головой, посмотрел в упор близко посаженными глазами, обменялся рукопожатием, показал на стул.

– Садись. Значит, дела такие. Мы посовещались, решили тебя пока на Глухарный участок направить. На Глухарном дорабатывают проект на россыпное золото. Сейчас подойди к Ивушкину Ивану Даниловичу, это наш технорук, он тебе всё объяснит. Поживёшь пока в общежитии, – Марков глянул на молодого специалиста, поднёс левую руку к лицу, потёр подбородок согнутым указательным пальцем, и спрятал взгляд. – Общежитие наше, конечно, оставляет желать лучшего, но на данный момент ничего иного предложить не могу. Да ты парень холостой, перезимуешь, а к весне мы этот вопрос решим, обещаю. – Николай Павлович улыбнулся по-свойски. – В общем, весной, так или иначе, вопрос с жильём уладим. Все так начинали, я с женой в молодости пять лет в бараке жил. Ну, договорились?