– Значит, время на сборы у них было, – подумал вслух Сокол. – Но почему же мы не встретили ни единой живой души по пути из Порхова?
Василий нахмурился, велел монаху, чтобы тот подгонял лошадей.
– Ну что, чародей, – сказал, вдруг улыбнувшись, архиепископ. – Опять будем драться вместе? Честно говоря, я рад, что тебя не сожгли на костре мои торопливые братья по вере. Сдаётся мне, что если и возможно одолеть напасть эту, то лишь объединив наши силы.
– Всё может быть, – неопределенно ответил тот. – Может вместе, а может и нет… Ты не всё рассказал мне, Григорий… Тёмен ты, как вот эта вот туча.
Монах, уже попривыкший к столь необычному товарищу владыки, на этот раз только пожал плечами, сам же Калика улыбнулся и промолчал.
Дубовая посадская стена никем не охранялась. Стрельницы стояли безлюдными. Ворота брошены, створы открыты настежь.
– Ироды, – проворчал Василий. – Хоть бы ворота заперли, прежде чем ноги-то уносить. Дома свои, небось, не забыли закрыть.
– Заперли бы, стояли бы мы сейчас под стенами этими, – возразил Сокол.
– Кто ж ворота запирает, когда из города бежит? – осклабился Скоморох.
Повозка гулко прогрохотала под башней, и отряд въехал в город.
В посаде царил полнейший беспорядок. Отовсюду шёл запах гари и тления. Всё это, вперемешку с влажным тяжёлым воздухом, вызывало тошноту и головокружение. Здесь путники впервые увидели живых людей. И мёртвых тоже. Причём последние попадались куда чаще. Один такой неприбранный труп в дорогих одеждах, лежал прямо посреди улицы. Митька соскочил с коня, намереваясь осмотреть тело, но его остановили.
– Стой! – закричал Сокол.
– Не трогай! – почти одновременно с ним воскликнул архиепископ. – Заразу подхватишь, дурень.
Новгородец, пробурчав что-то, забрался обратно в седло.
Вокруг безо всякого смысла метались посадские. Сновали от дома к дому, что-то говоря, в чем-то убеждая друг друга, и тут же разбегались в разные стороны. Одни собирали вещи, готовясь покинуть город, другие оставались, опасаясь ночной дороги, а некоторые видно уже смирились с неизбежным концом. На отряд архиепископа никто из них не обращал внимания.
Умерших, как они заметили, всё же иногда подбирали и увозили.
– Куда? – спросил монашек у женщины, сопровождающей гроб.
– К церкви, – пояснила та. – Но только у кого родственники нашлись.
Они проследовали за ней и возле деревянной церквушки увидели ряды не отпетых и не погребённых тел.
– Отпевать некому, – пояснила женщина. – Батюшка наш первым помер.
Возле церкви они и остановились. Василий, чинно, не спеша, слез с повозки, а люди, увидев священника, бросились просить благословения, что-то наперебой рассказывать; бабы причитали и вопили, так что понять хоть кого-то стало совершенно невозможно. Василий благословлял, но, пробравшись сквозь толпу к паперти, вдруг развернулся и вознёс руки.
– Чего же вы стены да ворота бросили, православные? – вопросил он строгим пастырским голосом.
Народ замолк.
– Так был бы враг человечий, не бросили бы. А тут бесы. Какая от бесов защита? – попытался озвучить общее настроение посадский мужик.
Сам он спокойно сидел с приятелями неподалеку. В суете, царящей вокруг, не участвовал, и вообще не производил впечатления запуганного обывателя. Мало того, Соколу показалось, что посадский удалец не побоялся бы ратиться и с бесами, да вот народ здешний слабоват оказался. Видимо, то же самое пришло в голову архиепископу. Рукой, едва заметно, он подозвал горожанина к себе, продолжая между тем вещать:
– Бесы? Ну, так и что? Вера на что дана вам? Или ослабла она в вас? Или разуверились вы?
Посадские наперебой загалдели, спрашивая у Василия совета, что делать дальше, как бороться с напастью. Он же на все вопросы ответить пока не мог.
– Кто в силах сражаться, должен сражаться. Ты вот, – Василий обратился к подошедшему как раз мужику. – Ты вот, я гляжу, не робеешь. Можешь собрать людей? Чтобы ворота прикрыть, да на стенах дежурство устроить?
– Собрать-то смогу, – ответил тот. – Не сильно много, но смогу. Только не удержать нам стену эту, случись чего. Она эвон какая, тут сотни надобны. А помощи из города нет. И, подозреваю, не будет. Давеча на вече ходил. Говорильня одна. Никто не знает, что делать с напастью такой.
Он замялся на миг, раздумывая, говорить ли дальше, но решительно рубанул рукой и продолжил.
– А в Борисовом Городе поп объявился полоумный. Народ смущает, дескать ведьм и колдунов изловить надобно и огню предать. Через это, мол и спасение обретём. С дюжину людей, пожалуй, и спалили уже… виновных, невиновных, не знаю… но не верю я что-то в такое спасение…
Читать дальше