Вероника Тутенко: Первые из индиго

Но к тому времени развёлся директор того самого издательства, где Лена работала переводчицей, и сделал ей предложение, но она отказала и неожиданно для всех своих коллег вместе со своими двумя дочерьми вернулась в Россию, в родное село Малые Зори.

Чем был вызван тот порыв, она и сама до сих пор не может понять.

Впрочем, ни о чём не жалеет. А вот мне, признаться, жаль, что Лена забросила в последнее время нашу колонку, тем более, что Балоцкий говорит, это потому, что я не умею про-дук-тив-но работать с людьми. А уж что он сказал о нашем с Чевычеловым будущем сенсационном журналистском расследовании, не хочется лишний раз вспоминать…

Да, если где-то есть двумерный мир, то я знаю, где он встречается с нашим. Я видела его застывший полёт.

«Как же там летать, если есть только плоскость, и нет высоты?» – спросите вы, и были бы правы, но этот мир по вертикали. Можно только до бесконечности вверх. Или вниз. Но с крыльями вниз невозможно.

Нет, это не ангелы. Люди.

Такими их рисует младшая дочка Леночки Анжела.

Их так много, что, кажется, слышится шелест крыльев, и тиканье настенных часов становится неуместным.

У людей-ангелов нет, пожалуй, и пола, хотя одни чуть более женственны, а другие чуть более мужественны.

На одних рисунках и картинах крылья белые, птичьи, на других – многоцветные огромные узорчатые крылья бабочек.

А на большом вертикальном портрете у старинного пианино – с бабочковыми крыльями изображена сама Елена.

– Тоже дочь нарисовала? – замерла я перед ним, увидев это чудо в первый раз.

– Нет, папа. Тоже был художник и тоже изображал крылатых людей, но из всех его работ сохранилась только эта, – она показала на привлекший моё внимание портрет. – И эта, – перевела взгляд на меньшую по размеру, но не менее восхитительную картину, на которой из-за облака виднелась большая стая, в которой вперемешку красивые люди и разноцветные птицы, каких и нет в природе на земле, летели все вместе навстречу солнцу.

Нет, это мир по диагонали.

Отец Лены был директором художественного училища, расположенного в близлежащем старинном городке.

Ученики его боготворили, а один из них даже написал его портрет – единственная картина в квартире Лены, на которой нет крыльев, но, наверное, за спиной они есть, просто не видны.

Но о них легко догадаться, вглядываясь в пристальный и удивительно при этом добрый прищур из-под очков и мягкую улыбку мужественного и необыкновенно благородного лица.

Благородство это проступает и во всём облике Лены, и вместе с тем – такая искренность и лёгкость, что безо всякого зазрения совести я перешла с ней на «ты», не взирая на то, что нас с ней разделяют двадцать пять лет…

И так, мы с Чевычеловым отправились-таки за город на его раритетном «Москвиче». Не могу сказать, чтобы я уж очень жалела об этом, хотя, не скрою, Чевычелов вызывает у меня не то, чтобы сильное, но всё-таки раздражение. Может быть, потому что он готов хоть сей момент на мне жениться, хоть и не говорит об этом прямо, а с Максом не всё так просто.

Начав их сопоставлять, я и вовсе почувствовала стойкое, как запах дорогих или очень дешёвых духов, отвращение, тем более, что мой назойливый спутник начал вдруг рассуждать, что в целях экономии мы могли бы снять один номер в районной гостинице на двоих.

– Только не подумайте ничего такого, Инга Николаевна, – добавил он с препротивнейшей суетливостью, от которой меня и вовсе затошнило, и только чудом удалось сохранить маску спокойствия на лице.

– Не беспокойтесь, простите, как ваше отчество… Станислав Алексеевич, о вас никто плохого не подумает, к тому же за меня всё равно платит редакция…

– Извините, – рассеянно пробормотал Станислав Алексеевич.

Да, наверное, я становлюсь немного стервой, хотя сейчас принято навешивать стервозность, как лейбл, на любую привлекательную девушку или женщину, если она независима, знает себе цену и умеет поставить на место наглеца. Если к тому же она имеет хоть какой-то более-менее весомый статус в обществе и при этом умна и талантлива, никому по сути вообще нет дела, что «стерва», если всмотреться в глубину, значит «мёртвая», а она – живая душа, которая хочет чувствовать и быть понятой.

– Мне кажется, генерал там живёт неспроста, – продолжал Чевычелов нести несусветную чушь. – Я там как-то видел сам людей с рамками. Скорее всего, там находятся залежи полезных ископаемых, Мы… вы могли бы найти спонсоров, мы их добудем, а доходы поделим поровну.