Татьяна Нильсен: Вояж на тот свет

Ерин кивнул и поспешил в комнату, где произошло убийство. Это была небольшая спальня, декорированная в светлых тонах, в которой находилось лишь огромный, зеркальный шкаф-купе от потолка до пола и от стены до стены, и широкая кровать с никелированной решёткой у изголовья. И к этому металлическому плетению шёлковым, белым шарфом были привязаны руки молодой девушки. Она была длинноволосой блондинкой, рот заклеен скотчем, лицо было чистым и уже спокойным, зато тело жестоко растерзано, всё в синяках и кровоподтёках, а самое жуткое-распоротый живот от солнечного сплетения до паха. Это страшное зрелище утвердило Ерина в мысли, что они имеют дело с серийным маньяком, и к двум, уже имеющимся убийствам прибавилось третье. От этого у него заныло под ложечкой, потому что понимал, что смерти будут множиться. Для спокойной Турции убийства в принципе были случаями из ряда вон выходящими, а уж серийные убийства с такими извращёнными деталями просто шокировали многих полицейских. Ежедневно они сталкивались с мелкими карманниками и матёрыми ворами в законе, с продавцами наркотиков, насильниками, с пьяными дебоширами – и то, в основном это были иностранцы. А тут третье тело с вырезанными сосками грудей и распоротым животом. Ерин подумал, что надо будет собрать всех, кто причастен к расследованию, и строго-настрого приказать не распространяться не только о деталях, да и вообще просить шефа наложить гриф секретности на это дело. Он первый раз столкнулся со столь сложной и хитроумной задачей. Многолетний опыт подсказывал, что мотивы убийств можно просчитать, но поймать хитроумного сумасшедшего будет очень трудно, потому, что он и сам не знает, когда в нём, в добропорядочном с виду человеке, произойдёт затмение. В поимке маньяка, конечно можно рассчитывать на случайность, но это мало вероятно. Его нужно просчитывать, лучше посоветоваться с коллегами из других стран, проконсультироваться со светилами психиатрии из Стамбула, да и просто напрячь извилины. В такие минуты Ерин мысленно обращался к Аллаху и просил дать ему терпения, силы, разумения и веры.

Санитары уже развернули чёрный пластиковый мешок и стояли посередине комнаты, как слуги Харона в ожидании приказа закутать тело в чёрный саван и отправить в морг. Патологоанатом – лысый, дотошный коротышка, увидев Ерина махнул ему рукой, и когда тот подошёл ближе заговорил негромко:

– Всё как в двух предыдущих случаях, лицо не тронуто, а тело он искромсал, как и у других он вскрыл живот и отрезал соски. Время смерти от четырёх до семи часов утра. Орудия убийства пока не нашли, но смею предположить, что это был хирургический скальпель или тонкий нож, надрезы сделаны профессионально. Она умерла ужасной смертью, вероятно, он хотел, чтоб она мучилась и похоже для этого у него было достаточно времени. Однако точнее причину смерти и по всем вопросам приходи завтра после обеда, я дам заключение.

– Почему ты думаешь, что это мужчина и что он был один?

– Здесь много следов, но все старые, здесь не убирались как минимум месяц. А вот свежие следы только от двоих. Девушка была на высоких шпильках – её туфли, и одежда находятся в ванной комнате, и следы от мужских ботинок сорок второго размера. Когда мы приехали эти следы были ещё влажные и на тёмном плиточном полу их было видно хорошо. Он заходил в ванную чтобы привести себя в порядок после убийства. Фотограф всё снял, не волнуйся

Коротышка вернулся к своим делам, но спохватился:

– Да и ещё, после тех процедур, что он сделал с девушкой или он был весь в крови, или на нём была другая одежда типа комбинезона.

К ним подошёл Закария, правая рука Ерина и включился в разговор:

– Я думаю, что он убирал за собой улики, когда услышал, как свидетельница вставляет ключ в замок. В этот момент он ринулся со второго этажа, схватил бейсбольную биту, которая стояла в корзине вместе с другими клюшками, битами и зонтами. В прихожей почти нет света, он не опасался, что она сможет хорошо его рассмотреть и запомнить. Как только женщина вошла, шарахнул её по голове и быстро ушёл. Хорошо удар пришёлся вскользь, иначе бы было два трупа. Бита валялась на полу возле дверей, отпечатков, конечно, нет. Изверг был в перчатках.

Они отошли в сторону-санитары понесли свою скорбную ношу в машину скорой помощи. Ерин потёр подбородок и спросил:

– Ты отправил людей опрашивать соседей?

– Конечно шеф!

Ерин в такие минуты думал, как ему повезло с заместителем. Закария был здоровым мужиком с сильными руками. Питал слабость к старым автомобилям, выискивал их по объявлениям по всей Турции и зачастую отпрашивался на пару дней, чтобы перегнать какой-нибудь старый, послевоенный ржавый «Форд» из забытого, горного аула. Потом, тщательно, своими руками, восстанавливал старый транспорт, полировал, позже, с гордостью демонстрировал всем желающим, чтобы, в конце концов, продать любителю раритетных авто. И снова, да ладом – через некоторое время снова бегал с паяльной лампой вокруг груды старого железа. Закария был прекрасным исполнителем, не лез с советами, аккуратно вёл дела, был человеком с доброй душой, хотя вид имел мрачный и угрожающий.