Татьяна Нильсен - Шариковы дети

Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Девушка слезла со стола, одёрнула юбку и застегнула пуговицы на блузке, стуча каблучками, подошла к зеркалу, поправила поплывшую помаду, и средними пальцами стряхнула с нижних век частички осыпавшейся туши. Из-за спины доносилось пыхтение. Шеф заправил рубашку, застегнул ширинку, затянул ремень на брюках и надел пиджак, потом пригладил волосы и щелчком отправил невидимую пылинку с плеча в полёт. Они не разговаривали когда занимались сексом, молчали и сейчас, приводя себя в порядок. Первый раз это произошло несколько месяцев тому назад. Светочка прекрасно помнила этот день, она его ждала, и делала всё, чтобы он наступил как можно скорее. В её арсенале насчитывалось множество уловок явных и скрытых для того, чтобы подцепить любого мужчину на крючок. Девушка носила тугие бюстгальтера, узкие юбки, высокие каблуки и чулки со стрелками сзади. В облике секретарши сквозило что-то неуловимо напоминающее участницу Бурлеск-шоу. Чтобы компенсировать неумение танцевать, танцовщицы из кордебалета создавали изысканные сценические костюмы, реквизит и декорации. Секретаршей Светочка Козленкова была, мягко говоря, слабой как профессионал. Кое-как владела компьютером, иногда забывала записывать важные встречи шефа и опаздывала на работу. Зато обладала многими другими «достоинствами», помимо этого смотрелась сногсшибательно и хорошо готовила кофе. Даже в сильные холода умудрялась выглядеть, словно невидимый огонь горел в районе грудной клетки. Секретарша чётко знала, в какой момент включить томный, зовущий взгляд, в какой выглядеть собрано по-деловому. Шеф сначала не замечал явных знаков, но белая кожа в глубоком разрезе блузки и тугой зад в какой-то момент начали притягивать внимание мужчины, как магнит. В один из вечеров Селивёрстов задержался в кабинете дольше обычного. Рабочий день закончился, и водитель ждал у крыльца, прогревая машину. Стоял февраль, мужчина отложил бумаги и посмотрел в окно: как всегда зима замутила напоследок, завела вьюжную песню и завалила снегом.

«Завтра надо собрать все коммунальные службы, – мужчина откинулся в кресле и допил остатки армянского коньяка. В животе приятно зажгло, в голове зашумело. – Сейчас никак нельзя допустить ошибку. Кое-кто спит и видит, как попасть на моё место».

Он не зажигал свет, только настольная лампа очертила круг, освещая стол. В приёмной Светочка с характерным звуком бегала по кнопкам компьютера длинными, красными ногтями. Селивёрстов вышел из-за стола, поправил ремень, зачем-то втянул наметившийся живот, шумно выдохнул и нажал клавишу внутренней связи на телефоне:

– Светлана зайдите ко мне.

Секретарша впорхнула, привнеся аромат духов и свежести, словно только что прибыла на службу.

– Слушаю Александр Владимирович.

Девушка прикрыла за собой дверь и двинулась в сторону света, неся впереди грудь пятого размера. Селивёрстов взял её за руку, притянул к себе и провёл пальцем от ложбинки на шее к глубокому разрезу. Неожиданно резко дёрнул блузку, от чего пуговицы посыпались на пол, теряясь в темноте, и повалил секретаршу на стол. С тех пор запоздалые свидания стали нормой. У Светочки поднялась зарплата, а у Александра Владимировича самооценка, про работу не говорили, о чувствах тоже. Лишь без слов тискали друг друга до тех пор, пока в глазах шефа не растекалось мутное нефтяное пятно, застилающее всё вокруг. Светочка сотрясалась в конвульсиях, растрёпывая светлые кудри, и издавала звуки, напоминающие кошачье мяуканье. Девушке исполнилось двадцать семь лет, она уже знала толк в делах амурных, поэтому к партнёру не приставала с вопросами о женитьбе, разводе и прочей ерунде. На этом этапе важно приручить мужчину старше тебя почти на тридцать лет, да так, чтобы он и думать забыл о старой жене. Селивёрстов считал себя человеком умным, прозорливым и сильным, недаром четырнадцать лет руководил промышленным городом, а скоро ожидал повышения. Он планировал залезть или в губернаторское кресло, или податься на федеральный уровень в Москву. Лучше, конечно, остаться в губернаторах. Регион он знает, как свои пять пальцев! И потом, сам себе хозяин, а не как пострел возле федерального начальства. О любви к кому бы то ни было, не шло и речи, особенно к пустоголовой секретарше. Он просто брал то, что хотел всегда и везде.