Роберт Шляпников: Линзы

Пришлось со всей этой сочувствующей толпой направиться на постоянное место проведения поединков. Ветер разогнал серые, свинцовые облака и яркое солнышко отражаясь от проплешин оставшегося снега и преломляясь сквозь толстые линзы очков, заставляло Шурика отчаянно щуриться. Начал тупо болеть затылок. Только оказавшись внутри круга орущей, жаждавшей крови толпы, он понял, что натворил. Но отступать было поздно, да и бояться уже порядком надоело. Монстр Серега аккуратно и медленно снял свою очень дорогую куртку и передал ее секундантам. Резко обернувшись и в дикой ярости порвав на себе рубашку, он злобно оглядел собравшихся, как бы пытаясь запомнить все лица. Гомон прекратился. Затем плавно повернувшись, эта груда мышц начала приближаться к противнику. Шурик изловчился и подпрыгнув, со всей силы залепил в ухо этому уроду. Раздались восторженные и ободряющие крики. Очки слетели во время прыжка. В полном тумане, под ор возбужденной толпы он начал пятиться. Это было последнее, что сохранилось в памяти. Внезапная вспышка разорвала сознание, а затем полнейшая тьма окутала мозг.

Очнулся он на кушетке в медкабинете. Толстая фельдшерица в белом халате суетливо хлопотала над ним. Рядом стояла завуч по воспитательной работе. Толстуха, повернувшись к завучу сообщила, что с мальчиком все в порядке, однако вполне возможно сотрясение мозга. Потерпевшему нужен постельный режим и полный покой, хотя бы на одну неделю. Через щелочку в приоткрытую дверь, выглядывали носы любопытствующих. Раздался возмущенный голос. «Хватит толкаться, дайте посмотреть!» «Слушай, имей совесть, ты же тут не один!» Послышался шум возни и дверь распахнулась. «Извините мы нечаянно» – сконфуженно начали оправдываться пойманные на месте одноклассники. «А вот и помощники.» – обрадовалась завуч. «Вам придется проводить нашего потерпевшего. Ну-ка идите сюда. Помогите ему подняться.» Шурик отстранил руки подошедших пацанов и встал на ноги сам. Сильно закружилась голова, пришлось снова опуститься на кушетку.

Вместо обычных двадцати минут, домой они добирались целый час. С обеих сторон его поддерживали Колян и Слава. Колян, этот конопатый, крепкий простофиля, всегда сочувствующий угнетенным, ругал Серегу всеми ему известными позорными словами. Видно считая, что это поможет утешиться страдальцу. Славик же, хитроватый, невысокий, бледный брюнет молча подставлял свое плечо. И вообще, свое согласие на помощь, он дал в надежде, что по дороге их увидит Ирка. На ту безответно заглядывались многие. И у Славика, было, довольно мало шансов, хотя бы на мимолетное внимание. А тут вдруг, выпала возможность отличиться. Они часто останавливались, чтобы отдохнуть, так как у героя сильно кружилась голова. И один раз, он на несколько секунд, даже потерял сознание. Когда оставалось метров сто до дома, Слава потерял всякий интерес к своей почетной миссии, так и не встретив на пути даму сердца. И, заявив, что тут уж они доберутся сами, а у него просто нет времени, вприпрыжку побежал к Иркиному дому. «Нет, ну ты посмотри, какой, гад!» – возмущению Коляна не было предела. «Да ладно, мы почти уже добрались.» – Слабым голосом промолвил Шурик.

– «Пока я не доведу тебя до дому, никуда не уйду!» Уверенность и твердость сказанного просто подкупала. Но, такой уж он есть – этот Колян. Никак не могущий понять, что каждый – сам за себя. Что не обязательно выполнять, то, что обещаешь. Его веснушатое, простое, деревенское лицо вызывало улыбку. В классе не раз зло подшучивали, а иногда издевались над ним просто со скуки, зная, что не получат жесткий отпор. Его душевная щедрость и доброта считались чем-то неприличным и смешным. Получив сзади очередной пинок, он резко разворачивался, но, затем поняв, что это просто шутка, отходил, потирая ушиб и жалко улыбаясь. Через десять минут, Колян мог увлеченно обсуждать с обидчиком, как надо бить по воротам пинальти. Зла он никогда и ни на кого не держал. Оно в нем просто не могло найти себе места. Хотя при такой физической силе, можно было держать в страхе пол класса.

И вдруг Шурик понял, что приобрел друга. Слово-то какое удивительное – красивое, гордое, надежное. Никогда до этого не знавший вкус существования друга, он теперь был твердо уверен, что встанет на защиту Коляна в любых жизненных перипетиях. Захотелось, многим с ним поделиться, о многом поговорить. Дома Колян долго и искренне удивлялся как все аккуратно и чисто, не то, что у них. Мама постоянно была занята поисками нового мужа, а бабушка с ее плохим здоровьем, не успевала следить за порядком.