Борис Георгиев: Колодезная пыль

– Всех вас в шестую квартиру к Вельзевулу в сортир! Слоны голубые с невестами, Маргариты с грибами, все! Построились парами и пошли к свиньям, с видом на реку топиться! В котлован с бактобетонным дерьмом по уши! И чтоб вас там задавило битым кирпичом пополам с перхотью! Кха! Кха!

Поперхал охрипшим горлом, немного остыл. Хотел прижать к вискам руки, но, как и всегда, вовремя остановился. Небытие, тела нет. Пульс в висках и кашель – всё это за пределами пустоты, как Ленка. «И хорошо», – не без досады подумал артмастер. Повернулся к рабочей зоне, перетащил поближе панель слоев, крутнул её, наудачу ткнул в карусель, и – надо же! – с первого тыка угодил в последний слой интерьера. Осталось подняться на уровень выше и…

– Тон-н! – грянул за спиною гонг.

– Перезвонила всё-таки! – Ключик бросился к зазеленевшей трубке, снова потеряв искомую границу между интерьером и экстерьером. – Ленка?!

В пустоте прозвучал незнакомый мужской голос:

– Валентин, э-э, извините, не знаю отчества.

– Юрьевич, – подсказал артмастер. Вышло суховато, потому что надеялся услышать жену, а не какого-то тенора.

«Кстати, кто это? Не Женечка ли?» Впрочем, всё разъяснилось быстро.

– Управляющий «Би Би Элефант» вас беспокоит, Старицкий моя фамилия, – представился тенор. – Владимир Александрович. Мне доложили, что вы, находясь незаконно в отселённом доме номер десять по улице Девичьей, оказались по собственной неосторожности в э-э… безвыходном положении. От лица общества с ограниченной ответственностью «Би Би Элефант» я должен поставить вас в известность, что все последствия ваших безответственных действий…

– Минутку, – остановил управляющего Валентин, пытаясь собраться с мыслями: «Ответственность – безответственность… Управляющий. Погонщик слонов. Незаконно? Это ещё почему? Сертификат у Ленки на руках, обмен пока не состоялся, компенсация за квартиру не получена, я тоже в своём праве. Спокойнее. Криком здесь не поможешь».

– Минутку, Владимир… как вас?

– Александрович.

– Так вот, Владимир Александрович, квартира четыре в доме по улице Девичьей принадлежит мне. Положенной по закону компенсации от муниципалитета я не получил, нахожусь в своей квартире на законном основании. Нахожусь, и, заметьте себе, буду находиться, пока не истекут два календарных месяца со дня погашения компенсационного сертификата.

– Два месяца?! – вполголоса пропел тенор.

– Два месяца! – подтвердил Валентин. – И должен поставить вас в известность от собственного лица, что я, Ключко Валентин Юрьевич, намерен немедленно обратиться в муниципалитет с жалобой на действия вашей лавочки. Вы чуть не сорвали мне деловую встречу с гри… Знаете с кем? Лучше вам не знать.

«Да я и сам не знаю, кто он», – мельком подумал Ключик, но продолжил в том же тоне:

– Если по вашей вине я не смогу выполнить срочный заказ – а сроку у меня на выполнение неделя, – знаете, что я тогда сделаю?

«Чёрт меня знает, что я тогда буду делать. Возможно, скажу грибу, что придётся ему подождать ещё неделю».

– Два месяца! – трагически взвыл тенор. – Но бактобетон уже пошёл!

– Два месяца и ни днём меньше! – сурово отчеканил Ключик. – И все эти два месяца мне нужно где-то брать еду, питьё, куда-то выбрасывать мусор…

– Бактобетон пошёл, – бормотал управляющий, – Скоро пройдёт «ноль»… Эвакуация? Послушайте, господин Ключко, я, конечно, приношу вам всяческие извинения от себя лично и от фирмы, но войдите в моё положение. Единственное, что я могу предпринять, – обеспечить эвакуацию. Мы подгоним автовышку, снимем вас. На каком вы этаже?

Эвакуация. Документы, деньги… А книги?

– Минуточку, Владимир, – сказал Валентин и высвободил голову из небытия. Пустота отступила, дом обнял выбитого из колеи хозяина.

Валентин сгрёб со стола древнюю радиотрубку и опрометью кинулся в гостиную, где рядами по стенам книги, книги; где в дёшёвых рамах отцова мазня. Фортепиано. Снова книги. Статуэтка Дона Кихота с книгой в руках, а под ногами Рыцаря Печального Образа, там, куда указывает острие кукольного меча, на книжной полке за стеклом щербатая синяя тарелка. Эвакуация? По семейному преданию в тот день, когда во время налёта бомбой разворотило внутренности дома номер десять по Девичьей, семьи по счастливой случайности дома не было. На второй после налёта день Ключика-старшего, Юрочку, взбалмошные родственники отправили на развалины – разведать, что и как. Война только ещё притронулась к городу, никому из взрослых не пришла в голову простенькая мысль – посылать в разбомбленный дом десятилетнего мальчишку небезопасно. Ключику-старшему по малолетству мысль эта тем более не могла прийти в голову. Крыши у дома не было, но устояли стены. Кое-где встречались и перекрытия, лестница на второй этаж уцелела. По ней и вскарабкался Юрочка к пролому в кухонной стене и, сунувши голову в самое сердце искалеченной квартиры – в кухню, увидел на вершине безобразной кучи из битого кирпича, досок и драни вот эту самую голубую тарелку. Целёхонькую. С риском свернуть шею он спас её и принёс семье. Прочее имущество прихватить в эвакуацию не удалось, после первого нежного прикосновения война взялась за город грубо. Всё, кроме голубой тарелки, пришлось наживать заново.