Борис Георгиев: Хромоногая правда. Страшная история для взрослых детей

© Борис Георгиев, 2016

© Борис Гончарук, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Вот она, лодочная станция, – сказала моя жена.

Я повернулся помочь, чтоб не поскользнулась на склоне – морось, трава мокрая. Лидка не заметила протянутой руки, вид у неё был такой, будто что-то припоминала и… Нет. Не вышло. Она тряхнула головой, приняла помощь. Рука ледяная. Замёрзла Лидка, Леда моя. Бочком осторожно спустилась и направилась к лодкам.

Да, подумал я, теперь станция здесь, а раньше была ниже по течению, за мостом, где пляж. Лодочная станция?.. Громкое название для мазанки общей площадью в десять квадратных метров. Трещиноватые серые стены, линялые занавески в оконцах, мутных, как незалитые зенки алкоголика, которому – восемь утра! – надо бы срочно принять. Хоть пива, если больше нечего. Танталовы муки. В двух шагах спасение – голубенький тент с рекламой местного пойла и два холодильника: приземистый, как Санчо Панса, – с мороженым? – и долговязый, как Дон-Кихот – у него за стеклянным забралом прохладительные напитки различной крепости. Под тентом столы, стулья. Всё вместе напоминало бы придорожную кафешку, будь рядом не река, а проезжая дорога, и если б не сгрудилась у берега стайка круглобоких лодчонок и гидропедов разного возраста – от ветеранов родом из развитого социализма до крепеньких современных, попсовых, с пластмассовыми поплавками в виде футляров для зубных щёток.

Лидка оценивающе приглядывалась к лодкам.

– Эту возьмём, её хорошо знаю, – сказал я, указав на ближнюю.

– Знаешь? Будто брал раньше.

– Брал, когда был с отцом в санатории.

– Тридцать лет назад?

– Получается так. По-моему, она не изменилась, всё такая же развалина.

– Выдумал. Не может быть.

Я не стал спорить, искал мобильник, чтоб звякнуть лодочнику. Телефонный номер намалёван был масляной краской на доске – та прибита к заплаканной иве; броско, но криво.

– Алё. Слушаю вас.

Замогильный голос за спиною. Номер-то я ещё не набрал! Я оглянулся и увидал лодочника.

Дверь хибары нараспашку, в тёмном проёме с шорохом полощутся противомушиные белые полосы. Оттуда и вышел он, чтоб обратиться с телефонным приветствием к докучливым, как мухи, посетителям. Вид имел такой унылый, точно со вчерашнего вечера предвидел крайне неприятное посещение, а теперь вот мы прибыли. Ох, беда, беда. Был кучеряв, до изумления трезв; тёр сизобритый подбородок как бы в сомнении, стоит ли продолжать разговор или, фигурально выражаясь, бросить трубку. «Сбежит», – подумал я и поторопился сообщить: хочу арендовать лодку, вот эту.

– Так ведь дождь, – сказал он, почему-то указав большим пальцем за спину.

Что там? А, дождевик. Прозрачный, синеватый, брошен на тощий куст. В восемьдесят втором мы называли такие плащи пластикатками. Сам вижу, что дождь. Сеялся, моросил всё утро; иногда, будто соскучившись, срывался, барабанил в оконные стёкла и выщёлкивал на речной спине пузыри. Пусть дождь, мы с Лидкой решили дойти вверх по течению до аланского городища и дойдём. Плащ нам бы не помешал, подумал я, припомнив: ну да, вчера, когда в сумерках бродили, осматривая окрестности и строя планы, видели эту самую пластикатку на хмуром типе, удившем рыбу прямо тут, в затоке. Вот чем занимается лодочник, когда не предвидится клиентов.

– Дождь это ничего, – сказал я. – Если что, мы вернёмся. Пластикатку бы нам. Спрашивали в магазине, но там такого нету.

Мы действительно спрашивали – без особой надежды. В местной лавчонке вообще ничего нет, кроме бухла и печенья. Губки ещё для мытья посуды имеются, такие же яркие, как губки объёмной голосистой реализаторши. Не уверен, правильно ли поняла меня, когда спросил пластикатку. Лодочник понял. Ещё бы, лет шестьдесят ему, должен знать, что и как называется.

– Плащ есть, я дам. Один, – уточнил он, покосившись на Лидку.

– Хватит с нас и одного, спасибо.

– Потому что второй не могу.

Вряд ли второй в резерве для постоянных клиентов, подумал я. Спровадит нас, возьмёт удочку, накроется плащом и… Говорят, в дождь хорошо рыба ловится, но я не пробовал, не для меня развлечение, грести – другое дело.

– Коврики ещё дам, – сказал лодочник.

Тон виноватый, стыдно ему, что зажал второй плащ, однако рыбалка превыше всего.

– Спасибо, – сказал я. Охлопав карманы, вспомнил: деньги в лидкином рюкзачке. Полез туда, выудил сотню, протянул лодочнику. Обычная такса, пятьдесят за час, цену можно не спрашивать, я перед отъездом гуглил. Или подорожало? Хватит с него за этакую руину, не лодка, а куча дров, гроб без крышки.