– Ой, всё, всё, молчу! А то убьёшь ещё, – Пёрышкин, смеясь, прикрылся дипломатом. – У меня от таких, как ты, непробиваемая защита – мой чумадан, бронированный, кстати. Видишь здесь отметину? Это моя вторая утюгом прошлась. Метила в мою физиономию, а я ей как чумадан подставлю – утюг отскочил и в форточку вылетел. Прямо дворнику на голову свалился. Его тут же на Северное кладбище и отправили… На тракторе, вместе с мусором.
– Какая ещё вторая? Вы ни разу женаты-то не были.
– Да разве ж я тебе врать буду! И почему вы, женщины, никогда ничему не верите? На той неделе у нас на кафедре тоже разговор зашёл. Я Сание Фаритовне сказал, что два раза женат был, так она меня на смех подняла. «Не врите, – говорит, – Владислав Иванович, быть этого не может, иначе я давно бы уже узнала». Я ей, дуре, втолковываю: «Да почему вы считаете, что обязательно бы узнали? Я ведь не всю жизнь в университете работал. Раньше и на заводе приходилось, и в театре, и в Москве переводчиком». Нет, упёрлась на своём. Башкой крутит, смеётся и твердит: не может такого быть и все тут. И что вы, женщины, за народ, – Пёрышкин покачал головой. – Ну, вот ты, например, почему ты мне не веришь? Ведь тебе не известно, что со мной раньше было.
– Владислав Иванович, дело не в том, известно мне что-то о вашем прошлом или нет, просто, понимаете, такой человек, как вы, не может жениться.
– Здрасьте, приехали! Чем это я хуже других? Неполноценен, по-твоему, что ли?
Вика засмеялась.
– Нет, просто вы такой…
– Какой?
– Странный немного.
– Ну, вот, уже ненормальным обзывают.
– Владислав Иванович, я не это имела в виду!
– Ладно, верю, – он похлопал Вику по плечу. – Ты не обижайся, я же шучу. Актёр всегда должен уметь шутить. Плакать хочется, на душе кошки скребут, а ты шути.
– Я так не могу.
– Учись, учись, Вика, – сказал Пёрышкин уже серьёзно, – в жизни это нередко помогает.
Пёрышкин вдруг спохватился.
– Эх, заболтался я с тобой, чуть свою остановку не прозевал. Счастливо тебе добраться! В пятницу увидимся! – он торопливо начал протискиваться к выходу.
Уже в дверях на подножке Пёрышкин обернулся и махнул на прощание рукой.
Вика улыбнулась, вздохнула и подумала о том, какой это всё-таки жизнерадостный и добрый человек.
На место, освободившееся после Пёрышкина, плюхнулся здоровенный парень в короткой кожаной куртке и спортивных штанах.
«Из кожаных», – подумала Вика. Она почему-то терпеть не могла кожаные куртки.
От парня неприятно разило перегаром. Лицо его было упитанное, красное и небритое. Он держал бутылку с пивом, из которой время от времени смачно прихлёбывал. Кожаный неприлично широко раздвинул ноги и навалился плечом на Вику. Девушка поморщилась и отвернулась к окну. Кожаный, заметив это, ухмыльнулся.
– Докуда едешь? – нахально ощупав Вику взглядом, спросил он.
Вика не стала отвечать.
– Чё молчим-то? – не унимался Кожаный.
Вика вновь проигнорировала его.
К счастью, ехать оставалось всего две остановки. Когда Вика собралась выходить, Кожаный специально развалился так, чтобы ей было неудобно вылезать. Вика не долго думая, наступила ему на ногу. Он прошипел что-то вроде «а ссу…», но Вика даже не обернулась.
Несколько секунд Кожаный ещё сидел, глядя ей вслед, а потом рванул за ней к выходу.
От остановки Вика почти сразу же свернула на боковую улицу. В пятидесяти метрах от проспекта здесь уже было мрачно. Такое часто можно наблюдать в российских городах. На главных улицах почти всю ночь царит оживление, сверкают яркие огни, а чуть в стороне начинаются тёмные закоулки, безжизненные серые хрущёвки и редкие фонари, которые обычно не горят.
Вика никогда не боялась ходить здесь одна. Наверное, всё дело в привычке. Родная улица всегда кажется безопасной, и даже кучки хулиганов, шатающиеся по ней, выглядят безобидными, почти своими. Поэтому Вика и не обратила внимания на чьи-то торопливые шаги за спиной. Обернулась она, лишь когда услышала возле самого уха: «Тормозни-ка, красавица! Мы не договорили!» Девушка вздрогнула. Голос казался знакомым. Она медленно подняла глаза. Перед ней, противно улыбаясь, стоял Кожаный. Вика испуганно бросила взгляд по сторонам, но людей поблизости не было.
* * *
Игоря Улитина в детстве дразнили Улиткой. Не повезло с фамилией – с кем не бывает. Это ещё что! По соседству с ним жил мальчик, у которого фамилия вообще была Клизмин. А одной из одноклассниц Игоря досталась фамилия Попова. Очень даже приличная фамилия. Вот только ударение, которое полагалось делать на второй слог, одноклассники почему-то предпочитали переносить на первый. Так что Улитка – это ещё не самое страшное. На такое прозвище можно и не обижаться.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу