Юрий Моренис - Кулинарное чтиво. Вкусная повесть о любви

– Что ты задумала?

И началась джигитовка… Анатолий доедал свой творог и с удовольствием наблюдал за сноровкой жены.

Он не успел заметить, как белый хлеб освободился от корки и мякоть пышной лавиной скатилась в глубокое блюдо. Туда прожурчало полстакана молока и весело плюхнулись пять желтков, отделенных от белка.

Накормить одного Женьку – легче двоих… Недаром Антонина добавила туда пару нарезанных, предварительно обжаренных сосисок.

На мгновение Толе показалось, что его жена раздвоилась. Одна половина взбивала белки, а другая в маленькой овощерезке измельчала сыр.

Раньше они пользовались обыкновенной теркой, да и сейчас ее не забывали, но с приобретением овощерезки многие процессы приготовления ускорились. Например, если на сельдь под «шубой» уходило не менее часа, то теперь можно было управиться за тридцать минут.

Словно резвый конь, взлетела сковородка и смирно застыла над огнем. Пока она разогревалась, Тоня влила взбитые белки в молоко с хлебом и желтками, высыпала туда половину натертого сыра и стала все это азартно смешивать, будто и впрямь гоняла лошадей по арене цирка. Вот только хлопков бича не было слышно. Впрочем, их вполне мог заменить стук ножа, которым Тоня резала петрушку и укроп. Зелень придала воздушной массе радостный луговой вид. Щебета птиц не хватало…

Посоленный и поперченный будущий омлет неторопливо был вылит на раскаленную сковороду, где уже вкрадчиво шипело подсолнечное масло. Антонина прикрыла сковородку крышкой и наполовину убавила огонь. Кони были загнаны в стойло.

Потом пышный и высокий, как египетская пирамида, омлет красавица-хозяйка переложит на блюдо и посыплет сверху оставшимся сыром, словно жаркое африканское солнце оставило здесь свои лучи.

– В этом доме поспать невозможно! Вы чего тут?..

В дверях, головой под косяк, высился Евгений Ольгердович собственной персоной. Бородой и пузом он напоминал итальянского певца Лучано Паваротти. И еще, голосом… Казалось бы, из этой колокольни должен греметь набат, но нет – мягкий баритон соответствовал пухлому туловищу.

– Зря лютуешь, Ольгердыч, – смущенно сказал Анатолий, – мы старались, чтоб тихо…

– Дело не в шуме, друзья, а в ароматах. Выбрасывают из постели, как ядро из пушки.

– Неужто простую яичницу унюхал?

– Чтоб Тонечка приготовила заурядную яичницу?! Не верю! Наверняка, какой-нибудь сказочный омлет.

– Угадал, пройдоха! Угадал, но не унюхал. Верно?

– Да ладно уж вам… Почуял, что сейчас начнется нечто невероятное, вот встал. Упустить боюсь…

– На спектакль с омлетом ты уже опоздал.

– Съели?! – Ахнул великан.

– Зачем? Но ты на самом процессе не присутствовал.

– Можно повторить…

– Бисируем за отдельную плату.

– Ладно вам… Поклюю, что дадут.

Евгений Ольгердович вступил в кухню, важно прошествовал и сел в кресло. Оно дрогнуло и с жалобным стоном затихло, кажется навсегда.

– Что мне в вас нравится, ребята, то как вы из самых обыденных ингредиентов можете сотворить чудо. – Женька постукивал ножом о вилку и с любовью рассматривал омлет.

– Благодарствуйте… – Скромно потупилась Тоня.

– Знаю я вас, тихоней. – Пробурчал гость и тут же подколол. – А все же высот пиротехники вы еще не достигли!

– Почто нам фейерверки?

– Я имел в виду, технику пира. А слабо вам сообразить «свинину под малиновым соусом» ?!

– Чего?! – Спросили Толя и Антонина хором.

– Ты еще предложи котлету в опилках! – Смеясь, добавил Анатолий.

– Толик, я не шучу. – Серьезно сказал Женька. – Был я тут у одних в гостях. Ребята с виду нормальные, но когда Катерина, так звали хозяйку, стала обмазывать добрый кусок свинины малиновым вареньем, я чуть со стула не упал.

Толик и Тонечка затихли, словно малые дети, во время страшного святочного рассказа.

– Истинно вам говорю, с полкило кабанины было. Сам приторчал. Сидел, как вы, ни гу-гу, чтоб с кухни не выгнали.

– Ты говори, говори… – Прошептала Тоня.

– Дальше, вообще кошмар начался. Эта Катя вдруг обваляла мясо с вареньем черным перцем грубого помола. Ей Богу, ложки три столовых угробила. Да еще помазала сливочным маслом.

– Ужас! – Всплеснула руками Тоня. – Мясо, малиновое варенье, перец? С ума сойти!

– Слушайте… Всю эту жуть она уложила на противень. На нем была вощеная бумага с тем же маслом. У вас есть вощеная бумага?

– А?! – Вздрогнула Антонина.

– Спрашиваю, у вас вощеная бумага есть?