Юрий Моренис - Я + Я

© Юрий Моренис, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

– Здравствуйте.

– Добрый день.

– Мне бы господина Парфенова…

– Я слушаю.

– Еще раз здравствуйте, Михаил Алексеевич. Решила к вам обратиться как к частному детективу. Вы ведь детектив?

– Так точно.

– Можно с вами встретиться?

– Нет вопросов, но в ближайшее время я занят…

– Не думала, что вы мне откажете…

– Я не отказываю. Вы застали меня на пороге.

– Какой у вас, Михаил Алексеевич, приятный голос. Я тоже обладаю некоторой долей дедукции, хотите, я вас прямо по телефону опишу?

– Хоть и тороплюсь, но интересно. Попробуйте.

– Вам чуть за сорок, вы высоки, где-то метр восемьдесят. Широки в плечах, но вес около девяноста. Лицо – сплошной Голливуд: блондин с голубыми глазами, но скуласт, что говорит о восточных предках. А ямочка на подбородке лишь добавляет шику. Внешность слишком привлекательная для частного детектива. Наверно, потому носите серые костюмы и неброские галстуки. Я не ошиблась? Почему вы молчите?

– Гм-м… Довольно неожиданно. Зря вы, девушка, хихикаете.

– Девушка? А может, солидная дама?

– Я тоже слышу ваш голос, могу ответить тем же. Не возражаете?

– Будьте так любезны, Михаил Алексеевич…

– Я бы с удовольствием описал вас, как вы меня, назвал бы высокой броской блондинкой с ярким макияжем, и на вас все время оглядываются мужчины…

– А что, не оглядываются?

– Нет, почему же? Но не так часто, как хотелось. Потому что росту в вас чуть-чуть, а зеленые глаза с постоянным скептическим прищуром – это несколько отпугивает…

– Так уж и отпугивает?!

– Возможно, настораживает. Носик курносый, челюсть вперед, а чтобы особо не выделяться, носите джинсовые брючные костюмы и не любите писать «стенд-ап», то есть говорить непосредственно на камеру. Вы ведь тележурналист, работаете на популярном 52-м канале, и зовут вас Алла Уральская. Для друзей и близких – Алька, а фамилия Уральская, возможно, псевдоним, весьма созвучный с именем.

– Вот это да-а… И все – по голосу?

– У каждого свои секреты.

– Один – один, Михаил Алексеевич?

– Скорее, два – ноль. Оба очка в мою пользу.

– Это несправедливо!

– Очень даже да. Тем более, я вас вижу, а вы меня нет. Стоите на той стороне улицы, держите у уха сотовый и смотрите вверх. Пытаетесь высчитать мое окно? Браво! Я уже спускаюсь. Чуть-чуть – и увидимся…

Танюха оказалась права: Голливуд – он и есть Голливуд. Только не сказала об одном… Она намекнула, возникнет нюанс, тебе решать, потому что кому-то нравится, а кому-то нет. По всей видимости, моя начальница намекала на шрам, превращающий его лицо Аполлона, отдыхающего после полудня, в грозный лик гестаповца, допрашивающего комсомолку. Правда, в доброго гестаповца, если таковые существовали. И вместо серого костюма с голубым галстуком на нем болталась зеленая ветровка, под которой чернела футболка, заправленная в джинсы. Кроссовки завершали его гардероб. Все это я разглядела в миг, когда ойкала на его здрасьте. Я-то его ждала с той стороны, а он подошел сзади.

– Здрасьте.

– Ой!

А она гораздо худее, чем по телевизору. Ах да, выпуклый экран всегда полнит. Никогда не привыкну, что изображение человека разительно отличается от самого человека. Все эти «Их разыскивает милиция» – полная чушь! Он рядом будет стоять, а ты в жизни не догадаешься… И росту в ней поболе, чем казалось сверху или на экране. Впрочем, на экране и сравнить не с чем, они там сплошь сидят или стоят, где ни попадя. И почему она не любит снимать «стенд-ап»? Вполне даже симпатичная девчушка.

– Совсем не ждала вас с этой стороны.

– Сюрприз. Я вышел не из главного подъезда, а с торца и перешел там, у светофора, – я махнул рукой в сторону «зебры».

Но он меня не смутил. Может, он этого добивался? Фиг, нас так просто не возьмешь!

– А-а, – сказала я и мило улыбнулась.

Улыбочка-то у нее ядовитенькая. Этакая коброчка с клыками. Спасибо Татьяне, моей давней приятельнице, предупредила: мол, ты с Аллой Уральской поосторожнее. С виду тихоня, а по натуре – глист, все соки высосет. Я растянул губы во всю ширину зубов:

– Извините, если вы меня, Алла, не поняли. Я не подкрадывался. У меня здесь машина припаркована. А на той стороне не то что стоянка – остановка запрещена.

– Да, я знаю, – сказала я. – Сама кружила минут пятнадцать, пока припарковалась.