Тимофей Юргелов: Желтый, Серый, Анджела Дэвис, Вулкан и другие. повесть

– А-а, про старое время, – сказала она, просмотрев несколько иллюстраций. – Я про пиратов люблю.

Косте хотелось, чтобы она продолжала листать, но книга была ей уже неинтересна. Встав ногой на стол, девочка нарисовала пальцем пронзенное сердце на пыльной лампе. У Кости никогда так красиво не получалось: сначала – одну половинку, потом – другую, сперва – оперенье, затем – всю стрелу. Она закусила верхнюю губу. Лямка сарафана свалилась ей на локоть. Ее облезлые плечи и спина напоминали географическую карту ─ Костю передернуло от того, как она целыми кусками отрывала омертвевшую кожу. Тупой носик, словно сжатый снизу у самой мочки, с немного вывернутыми ноздрями, тоже шелушился. Выгоревшие волосы были схвачены резинкой с двумя яркими вишнями. Вдруг по загорелому лицу побежали отсветы вагонов. Костя испугался, что бабушка отстанет от поезда, – выглянул в окно, но это ушел состав с соседнего пути. Открылась большая поляна с домами, утками, перешагивающими через рельсы торговками, несущими сумки и ведра. Сразу стало тихо, с перрона сквозь открытую дверь доносились громыханье и вой электрокара, сопровождаемые зычным окриком «бойся!».

– Пошли походим, – предложила девочка. – Там моя маман с твоей бабкой гуляют.

Костя обиделся за «бабку» и гулять отказался.

– Давай тогда в «пьяницу» поиграем. – Девочка соскочила вниз, и не успел он придумать отговорку, как она уже сидела, поджав под себя ногу в белом носке с темной плюсной, и раскладывала на одеяле засаленные карты. Костя сказал, что не знает этой игры.

– Я научу – слазь.

Рядом с девочкой Костя опять испытал обволакивающий озноб, из-за которого никак не мог понять правила. Она терпеливо объясняла, но он все равно делал что-то не то и не так. Попутчица не рассердилась, а стала показывать карточные фокусы.

Вернулись «маман» с бабушкой, сели напротив. Бабушка подложила под спину подушку и развернула роман-газету, маман зазвенела спицами.

После обеда, который принесли в никелированных судках, – взрослые решили, что их содержимым можно испортить желудок, Костя же готов был поклясться, что ничего вкуснее не ел в своей жизни, – их прогнали наверх. Маман закуталась в простыню и отвернулась к стене, бабушка похрапывала с открытым ртом, забыв снять очки. Ленка – ее имя он узнал из их разговоров с матерью – рассказывала, что они ездили к родственникам и теперь возвращаются «до дэму». Придвинувшись к самому краю, она то и дело сбивалась с сиплого шепота на хрип. «Напилась холодной воды и потом наоралась», – объяснила Ленка. Оказывается, она была на год старше Кости, но перешла с ним в один класс, так как болела и пропустила год. Костя вспомнил, как маман жаловалась бабушке на какую-то болезнь дочери.

Леса за окном становились все реже, все дальше отступали от полотна. Начались поля, исчерна-зеленые, лоснящиеся, как спины тучных животных. Голубое небо и березовые перелески напомнили картинку из хрестоматии.

– Сейчас поворачивать будем! – закричала Ленка, сползая с полки.

Они выбежали в коридор и, встав на приступок, высунулись в окно. Зеленая стена с торчащими из нее головами начала прогибаться, показался красный, закопченный обрубок тепловоза, над его черной крышей струился зеркальный дым.

Вечером они прибыли на какую-то станцию. Пассажирский состав на втором пути закрывал здание вокзала, виднелся только фронтон с верхушками букв. Бабушка и маман решили не выходить и запретили им: «Платформа низко – поезд тронется, не запрыгнете». Ленка обещала только постоять у двери и вниз не спускаться. Но когда проводница откинула трап, она, забыв обещание, вышла вместе с другими пассажирами. Костя, который и в сопровождении взрослых не очень любил гулять по перрону ─ не отходил от своего вагона, то и дело поглядывал на часы и на проводницу, – скрепя сердце спустился вслед за ней.

Ленку он увидел за два вагона от своего, но, привыкнув к синему сарафану, не сразу узнал в желтой футболке и трико, в которые ее заставила переодеться мать. Рядом нырнул под стоящий на втором пути состав и перелез на другую сторону какой-то мужчина в тельняшке.

– Пошли на вокзал слётаем, – предложила Ленка, подпрыгивая на месте.

– Давай в догонялки, – сказал Костя.

– Считаю до трех – ты убегаешь, – крикнула Ленка.

Костя бежал с таким расчетом, чтобы она догнала его как раз около их вагона. По радио объявили, что поезд со второго пути отправляется. Он с замиранием видел, как несколько пассажиров пролезли под ним со стороны вокзала.