Евгений Гончаров - New «Мёртвые души». И другие повести и рассказы

© Евгений Гончаров, 2018

ISBN 978-5-4490-6498-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наш главный герой, Михаил Воробьёв, жил в старинном российском городке с именем Благозвонск. Почему, спросите, жил? А потому что помер он в конце этой повести. Несмотря на столь печальный исход и множество других грустных моментов по ходу повествования, обещаю вам как автор, что эту повесть вы прочтёте легко, хотя в процессе чтения не раз и не два задумаетесь о смысле жизни и бренности бытия.

Друг читатель, не суди меня строго за использование в названии моего опуса названия другого, хорошо известного тебе произведения. Так уж расположились на небе звёзды, что и Гоголь, и его поэма оказали решающее влияние на Мишину судьбу. Сам Воробьёв недолюбливал Николая Васильевича и его бессмертное творение, и были у него на то весьма веские причины. Впрочем, не буду забегать вперёд. Хотя в моей повести, отмечу это особо, понятия прошлого и будущего размыты.

Время бесконечно и непрерывно. Где его начало и конец? Нет их! И смешны потуги историков делить время на какие-то удобные для них самих отрезки – как я режу палку копчёной колбасы, когда она, по великим праздникам, появляется в моём холодильнике. Да что это я жалуюсь на свою жизнь? Писатель, особенно русский, должен быть голодным: это заставляет его с большей скоростью стучать по «клаве» в надежде на получение гонорара. Вот, скажем, грузчику или спортсмену никак нельзя без плотного обеда, с обязательной мясной котлетой и сладким компотом. Писаке же хватит и доширака. Как справедливо говорят у нас в народе: «Писать – не мешки таскать». Но оторвёмся от колбасы, которая всегда так быстро заканчивается, и вернёмся к бесконечному времени, которое человечество тысячи лет пытается порезать на эпохи, эры и исторические периоды.

Летоисчисления у разных народов велись по-разному и были привязаны к каким-либо мифическим или реальным событиям.

Свои календари были у древних шумеров, египтян и арабов. У китайцев каждая эпоха начиналась и заканчивалась с началом и концом правления очередного императора, и таковых эпох набралось целых 350, что достойно занесения в Книгу рекордов Гиннесса!

В Древней Греции счёт времени вёлся по олимпиадам, в Римской империи – от основания Рима. Иудеи ведут отсчёт лет от Сотворения мира – по своей, конечно, версии, христиане – от рождения Иисуса Христа, мусульмане – от дня переезда пророка Мухаммада в Медину. Я уж не стану, для экономии своего и вашего времени, перечислять календари всех народов мира, которых, как написано в «Википедии», было более тысячи.

А сколько часов человечеством изобретено! И солнечные, и водяные, и песочные, и настенные, и карманные…

И всё-таки, уважаемые читатели, посмотрев на циферблат часов, не обольщайтесь, что вы понимаете ход времени – это лишь вращение на оси часовой, минутной и секундной стрелок, и не более того. В детстве, отрочестве, зрелости и старости время течет с разной скоростью. Бывает, что минуты тянутся часами, а годы мелькают как дни. Иногда время останавливается, а порой идет вспять.

Вот наш Герой Миша Воробьёв считал, что «Мёртвые души» – это полный отстой и позапрошлый век. Но, помилуйте, господа! – Собакевич сейчас в парламенте, Манилов – в правительстве, Коробочка – в благотворительном фонде… Идёшь по улице – и вдруг мимо проедет, восседая в шестисотом «Мерседе́се», Чичиков. А в толпе прохожих мелькнёт до боли знакомый длинноносый профиль… С вами не случалось такого наваждения?

Мишина неприязнь к произведениям Николая Васильевича Гоголя была вызвана, как это ни странно, школьными уроками литературы. Человека нельзя перекармливать чем-либо, будь то манная каша или повесть «Тарас Бульба». До конца своей жизни Воробьёв так и не взял в толк, на кой ляд его в школе заставляли учить наизусть отрывки из произведений Гоголя? Так и остались с той поры в его памяти лишь какие-то сумбурные фразы: «Чуден Днепр при тихой погоде», «Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал?», «Редкая птица долетит до середины Днепра», «Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ».

А ещё у Миши с Гоголем был связан один весьма неприятный эпизод. Впрочем, Николай Васильевич тут был совсем не при делах, но неприятный осадок у Воробьёва, как в том анекдоте про серебряную ложечку, всё же остался. Надо ж было ему заспорить с учительницей русского языка и литературы по поводу моды на длинные, как у битлов, причёски: