Саша Виндичанская: Карты веером. повести и рассказы

И, конечно, лучшим подарком для окружения был Изольдин торт.

Внучке – ангелочка из марципана, с крылышками из прозрачного леденца.

Сыну – ноутбук, где каждая клавиша была неповторимо изукрашена. Когда невестка увидала торт, то вскрикнула: «Гауди!»

Невестке – за это шкатулку из черного шоколада с украшениями-конфетками.

Жалко, что Персик был лишен эстетического чувства…

Конечно, день рождения Ирочки -«англичанки» Изольда Францевна хотела отметить, выразив особую благодарность.

Долго она думала и в конце концов остановилась на модели Tower Bridge…

О, это был трудный проект!

Самым сложным, конечно было изготовление цепей… Башенки и сам мост – не проблема… Но цепи?

Сделать их из карамели? Или из теста «cadaiffe»?

(Решение было найдено, но это секрет. Поэтому я здесь умолкаю.)

Торт вышел действитально грандиозный.

– Немного помпезный, – решила Изольда Францевна, – масштаб нужно было бы уменьшить…

Но и так для среднего поедателя тортов это был шок.

Изольда Францевна вздохнула, чувствуя, как всегда после завершения работы, некую пустоту и отупение.

Селена носилась по ресторану, все больше и больше раздражаясь. Скоро сорок, а отношение, как к девчонке… Хозяин, «Жаба», достал, блин, сука. Сидит с трубкой в зубах, наполеон… А я ношусь с утра… Два дня рожденья, а я одна.

«Жаба», а в миру Вадик, напоминал Наполеона только ростом. В годах, многократно женатый и разведенный, любитель женщин.

Раньше такиx называли «бонвиван». Искусственный загар, дорогая одежда, подтянутые бровки, необычайная галантность.

– Селеночка, солнышко, сегодня важный день, – расслабленным тенорком вещал Вадик, – днем будет Роберт, помнишь? Львовский старинный друг. Надо постараться…

А вечером очень интеллигентная компания. Доктора наук.

В общем, скажи Лине, чтобы не пела «А у меня самая красивая жопа…» И вообще, потише.

Селена широко раскрыла голубые глаза и тепло сказала:

– Вадик, я все ловлю с полуслова. Когда я тебя подводила? Но мне нужна помощь, я устала…

Голос ее приобрел некую грустную бархатность.

Вадик милостиво махнул:

– Позови эту новенькую, как ее, Свету. Она вроде старается. С половины она тебя сменит. А вечером, если надо, звякнем…

Селена благодарно улыбнулась и слегка выпятила грудь: дескать, спасибо, Вадюша. Продолжая протирать бокалы, попрощалась с боссом и задумалась о жизни. Что она думала, неважно, поскольку в этот момент в ресторан вошла женщина с огромным пакетом.

– Селеночка, – пропищала она, – приветствую Вас.

– Изольда Францевна, как дела?

(гостья часто бывала в «Гроте»)

– Селеночка, я тут тортик принесла, на вечер. Ирочку знаете? Вечером у нее торжество.

– А можно посмотреть?

– Ой, я боюсь перепада температур. Положите, пожалуйста прямо так, как есть, в холодильник.

– А не в морозилку?

– Нет, миленький мой, как же можно в морозилку?!!! Идемте, вместе положим.

После обеда Вадик дремал в кресле.

– Аллё, – пробормотал он в ответ на телефонный звонок.

– Ну, Вадик, ну ты молодец, кореш!!!!Ну, спасибо! В этот раз превзошел сам себя, мужик!

Это был Роберт, виновник обеденного торжества.

– Спасибо, – лениво ответил Вадик, скрывая зевоту и оттого бормоча невнятно… стараемся…

– Нет, но сегодня…! Век не забуду, дорогой, – кричал Роберт.

– Пьян, – подумал Вадик.– Сейчас начнет приносить клятвы в любви.

– Вадюня, мой дом – твой дом, – продолжались излияния.

«Моя жена – твоя жена», – подумал Вадик и хихикнул, поскольку это утверждение было доказуемо.

– Ладно, милый, ждем вас в «Гроте» еще много-много раз. Отдыхай, – и отключил счастливца.

Еще раз зевнув, на этот раз со вкусом, широко открыв рот, он подумал, что надо через пару часов зайти в ресторан и похвалить Свету.

Ирочкин вечер проходил чудесно. Собрались приятели студенческих лет, спели хором разные смешные песенки… Конечно, читали вслух стихотворные поздравления и танцевали твист, и шейк, и ча-ча-ча, задыхаясь. И двигали коленями – вместе/врозь – как Патрик Симон – «Омара-кукарела…»

Изольда Францевна не танцевала. Не потому, что не любила, а просто очень волновалась, как перед выступлением. Так бывало всегда. Это называлось «Премьера торта». Изольда Францевна подумала: то, что она делает, сродни выступлению музыканта-исполнителя.

Каждый раз он играет по-новому, и каждый раз след остается только в воспоминаниях. Сейчас, конечно, исполнения можно записывать бесконечно. А торт? Только фотография… Запах, вкус невозможно зафиксировать. И в этом прелесть, – механически отметила Изольда Францевна.