Сергей Север - Ничейный миллион

Земцов громко хлопнул учебником по столу, придавая торжественности гениальному, на его взгляд, заключению. Последовала томительная пауза. Бутовский прекрасно понимал, что дело совсем не шуточное. Пропажу миллиона рублей не могли просто так не заметить. Его вполне, что даже вероятнее всего, должно быть, кто-нибудь ищет, тот же Красников, к примеру. С другой стороны, его местонахождение, пусть и приблизительное, известно только им. И в голове снова забегали мысли о сцене, известности, деньгах и любимой музыке. Да, в конце-то концов, такой шанс представляется единственный раз в жизни, и то не каждому! Надо в своем жалком существовании уже что-то менять, наконец! Однако и о бдительности забывать не стоит. В первую очередь надо выяснить: может, кто еще прознал о легкой наживе, ведь Земцов наверняка был в момент, когда обнаружилась записка, не один, да и сам Лягушонок человек ненадежный, мог и взболтнуть кому по своей наивности чего лишнего.

– Кому-нибудь еще говорил? – нарушил повисшую в воздухе тишину Игорь, обращаясь к Земцову.

– Нет, конечно! Я еще не совсем дурак! – с жаром ответил тот.

– А как ты доставал записку из книги кто-нибудь видел?

– Вообще видели два этих ботаника: Лунев и Писарев, – с готовностью затараторил Земцов. – Они долго ржали над этим, по их мнению, полным идиотизмом. Я, конечно, поддержал их насмешливое настроение, так что они ничего не заподозрили, более того, уверен, даже не поняли. Нет, они восприняли послание Легостаева своему брату легкомысленно, поэтому нам не соперники.

Бутовский чуть не прыснул от того, как развязно Лягушонок рассказывал о людях, по сути, себе подобных. Видимо, ему ужасно льстило, что он находится в таких значительных среди сверстников кругах, как Игорь со своими друзьями, и считал себя с ними полностью равным. А в конкретном случае еще и является родоначальником такой блестящей идеи, которую вроде одобрили! Он был буквально на седьмом небе от счастья. Хотя в действительности его терпели только потому, что родители Вадима были очень дружны с родителями девочки из группы Игоря – Жени. Она же, уж так еще с детства повелось, может, из жалости к нему, может, из уважения к его родителям иногда брала парня с собой и решительно не позволяла его унижать, по крайней мере, в ее присутствии. Однако даже это не всегда спасало парня от насмешек в его адрес. Впрочем, сейчас, за неплохую идею, вселяющую надежду, Лягушонок заслужил хоть какое-то поощрение, и Игорь счел разумным обойтись без сарказма. Он вообще заметил за собой, что слушает приятеля с каким-то легким почтением, даже уважением. Это надо же было в кратчайшие сроки сообразить, какой шанс представился, во всем разобраться и даже придумать, куда применить такой подарок судьбы. На мгновение Бутовского посетила идея: «Надо бы посерьезней к нему относиться, что ли». Но, вспомнив его растерянную глуповатую физиономию, когда Лягушонок увидел выходившую из квартиры блондинку получасом ранее на лестничной клетке, он тут же, подавив смешок, прогнал от себя эту мысль:

– Вот что, – абсолютно серьезно заговорил он, – никому больше не рассказывай о нашем разговоре, иди домой и жди. От тебя пока больше ничего не требуется, с остальными я поговорю сам. С тобой свяжусь, когда все будет готово.

Бутовский подошел к окну и, неподвижно замерев и полностью погрузившись в свои мысли, почти шепотом, произнес:

– Что ж, Земцов, если все, что ты сейчас мне поведал – правда, и ты нигде не ошибся, будь уверен, я отыщу клад старины «Легостаича» и подброшу над нашими головами. Будь уверен, я отыщу…

– Вскрываемся!? Что притихли!? Страшно!? – крик доносился от нетрезвого молодого человека в плацкартном вагоне поезда «Москва – Архангельск». Его звали Борис Писарев, он возвращался из Брянска проездом через Москву, куда на неделю уезжал к какому-то своему родственнику на свадьбу, отпросившись на неделю с учебы. Боря был худощав, среднего роста, с вечно не расчёсанными лохматыми волосами. Хоть возраст его и перевалил за двадцать, выглядел он куда младше своих лет. Щеки, подбородок и шея парня ни разу не чувствовали на себе бритвенного станка, попросту потому как волосяного покрова на лице никогда еще не было и только из-под носа торчал юношеский пушок, подобие усов. Писарев питал огромную слабость к азартным играм, потому и сел играть с двумя соседями по плацкарту в покер. Обычно фортуна отворачивалась от неудачного игрока, целиком погруженного в свое увлечение, но сегодня парню на удивление везло.