Сергей Север - Ничейный миллион

Через некоторое время Писарев все же собрался духом и решился зайти к Порошину в гараж. Внутри стояла еще одна машина – Chevrolet Cruze. В скорости с машиной Порошина не сравнится, но, добавляя впечатления дополнительным тюнингом к своему агрессивному виду, машина смотрелась вполне даже симпатично. Миша что-то делал, перевесившись под открытый капот так, что виднелись только ноги.

– Привет, Михаил, давно не виделись, вот зашел узнать – как дела? Не нужна ли помощь в ремонте автомобилей или еще в чем-то? – решил взять с места в карьер Писарев. Он почему-то подумал, что встреча двух старых добрых знакомых, каким он хотел показаться перед остальными, выглядит именно так.

Порошин ненадолго отвлекся, бросив мимолетный взгляд на Писарева, и, ни секунды не мешкая, произнес:

– Да, если тебе не трудно, привет, помощь твоя пригодится. Умеешь масло менять? В такой машине это невероятно трудно, боюсь, один я не справлюсь…

– Да, конечно… – на автомате вырвалось у ошарашенного таким теплым ответом Бориса.

– Хорошо. Вот, возьми, – Порошин протянул Боре какую-то небольшую, но очень тяжелую коробку. – Держи ее над двигателем на вытянутых руках.

– Разберусь… – отвечал Писарев как можно непринуждённее.

Боря не имел никакого представления, что он держит и зачем, но принял это как испытание для себя. Если он поможет Порошину, то и он, возможно, согласится на ответный шаг, тем более Миша так приветливо встретил его, хотя раньше они даже не здоровались. Нет, нужно было перетерпеть, во что бы то ни стало. Минут двадцать – двадцать пять держал Писарев этот странный предмет. Ему же казалось – целую вечность. Весь в поту на дрожащих руках продолжал он вытягивать проклятую коробку перед собой. Парень уже и сам был не рад. К тому же Порошин, к слову сказать, еще ни разу этим тяжеленным предметом и не воспользовался. Миша то прыгал под машину, то снова нырял под капот, постоянно что-то раскручивая, закручивая или просто рассматривая. Из этого Писарев сделал вывод, что Порошин даже не приступал еще к этой самой злополучной смене масла, и стоять с тяжестью предстояло еще прилично. Руки уже отнимались, но попросить о передышке парень боялся, ведь все присутствующие с его появлением как-то странно замолчали и с огромным интересом и глупыми выражениями лица вытаращились на него. Внезапно Порошин вальяжно выбрался из-под капота и, вытирая промасленные руки куском ветоши, произнес:

– Ну, вот и все.

– Как все? А это? – произнес ничего не понимающий Писарев, показывая взглядом на ненавистную и непонятную коробку.

– А это, Писарев, аккумулятор, и даже любая из присутствующих здесь девушек скажет, что это, где применяется и к маслу никакого отношения не имеет. А поменять расходный материал – дело пятнадцати минут для одного человека. Это я специально ради тебя процесс затягивал, может ума прибавится.

По сводам гаража разнесся оглушительный смех. Оказалось, странное молчание, царившее на протяжении прошедшего получаса, было не проявлением интереса к Боре, а отчаянные попытки задавить смешки над безжалостным и отвратительным розыгрышем, где он играл главную роль. Тем временем довольный собой Порошин продолжал:

– Шел бы ты отсюда, нечего тебе здесь делать.

От стыда Писареву хотелось провалиться сквозь землю. Он развернулся и быстро направился в сторону выхода под все еще несмолкаемый смех. Уже на улице на него налетела явно чем-то недовольная девушка. Она с раздраженным выражением лица быстро влетела в гараж. Это была высокого роста и поистине модельной внешности девушка Порошина. Ее звали Виктория Немухомедова. Все в ней было прекрасно: стройные длинные ноги, идеальная фигура, аккуратные черты лица. Девушка походила на этакую куклу Барби, с которой, кстати, ее нередко сравнивали.

– Ну и где ты бродишь? Ты же обещал купить мне сегодня собаку! – с ходу накинулась прекрасная нимфа на своего избранника.

– Ох, прости, совершенно зашился сегодня, давай завтра, любимая, хорошо? – запричитал растерявшийся Порошин.

– Что значит завтра? У меня же встреча уже назначена на сегодня была! Ты все мои планы сорвал! – не на шутку разошлась в гневе Вика.

– Ну, упущенного времени не вернуть, так что теперь уже, хочешь ты или нет, придется ждать до завтра, родная.

– Ты эгоист единоличный! Думаешь только о себе! Тебе нет дела ни до кого из окружающих, а на меня плевать всех больше! – Вика даже пустила скупую слезу для убедительности.