Кристос тяжело вздохнул, оглядел стены класса, будто прощаясь со спокойствием, взял ранец за лямку и медленно побрел к выходу, волоча его по полу.
В глазах учительницы он был всего лишь мечтательным дурачком, не способным ответить на многие элементарные вопросы ее предмета. Он был одним из многих. Тех, в кого она вбивала знания всеми правдами и неправдами, но кого совершенно не стремилась понять.
Кристос прошел по коридору и спустился на первый этаж. Уже отсюда через открытые окна он слышал гомон многочисленных одноклассников и других, желающих поглазеть. Кристос мог бы прожить без этого, он был бы счастлив не будь в его жизни этих ситуаций. Но раз они были – теперь он был к ним готов. И пусть этого совсем-совсем не хотелось.
Он вышел на крыльцо, и толпа человек в тридцать мигом окружила его, завертела. Кристос не мог пошевелиться, зажатый со всех сторон. Его куда-то вели.
Радостно ликуя и смеясь, толпа обогнула небольшое здание школы и остановилась в тенистом дворике у сада. Дети расступились, оставляя Кристоса в центре. Кто-то вырвал у него из рук ранец. Навстречу из толпы выдвинулся пухлый Гектор.
– Ну чего, навозник! – крикнул хулиган. – О чем сегодня мечтал? Расскажи.
Он ликовал, играя на людскую публику, жадную до зрелищ в любом возрасте.
– Я не навозник, – тихо ответил Кристос, сжимая кулаки.
– Что? А кто же ты? От тебя воняет за версту. Разве нет? Ты гоняешь мулов, да? А потом в этой же одежде идешь в школу?
Толстый мальчишка сильно потел от жары и упорства, но тем не менее был бодр и горяч.
– Нет! – крикнул хриплым голосом Кристос. – У меня есть другая одежда.
– А почему же от тебя всегда воняет? – ехидно спросил Гектор.
Кристос знал, что это ложь. Он не вонял. И многие ему об этом говорили.
В горле застыл комок, глаза затянулись пеленой слез.
– Что тебе от меня надо? – сухо, едва выдавливая слова, спросил он. – Оставьте меня в покое.
Толстяк подошел ближе и занес над ним красный кулак.
– Такие как ты не должны быть вместе со всеми.
Он сильно ударил его по лицу, в челюсть. Кристос упал и тут же зарыдал, обхватив голову руками.
– Ты слюнтяй, «навозник», – крикнул над ним Гектор. – Трусливый и никчемный. О чем мечтаешь?
Он снова ударил его рукой по голове. Толпа зарычала, заулюлюкала. Гектор засмеялся и прижал его ногой, не давая подняться.
– Лежи на своем месте, навозник.
Он резко бросился на Кристоса и придавил его к земле всем телом, схватил руками за шею. Его красное лицо нависло над ним. Со лба капали крупные капли пота.
С ненавистью и злобой Гектор прошипел, брызгая слюной:
– Я бы удавил тебя, но что я буду делать, когда тебя не станет? Кто будет радовать нас? Правда, ребята?
Толпа загудела, засвистела…
Откуда-то послышался громкий женский голос. Дети мигом бросились в разные стороны, уносясь кто куда. Женщина кричала на непонятном языке и быстро приближалась, но Кристос уже никого не слышал. Он лежал, продолжая закрывать руками лицо. Толстяк ослабил хватку и мигом поднялся на ноги. К нему подошла женщина в соломенной шляпе и с красной сумкой на плече. Она что-то говорила и указывала на Кристоса, явно негодуя.
– А я ничего, – развел руками Гектор, нагло усмехнулся и бросился бежать.
– Это твое? – Света поднесла мальчику брошенный кем-то из толпы ранец. – Как ты?
Она помогла ему подняться на ноги и с жалостью осмотрела его. Неприятное ощущение наполнило ее. Она гадко выругалась вслед убегавшему толстому мальчишке. Кристос хлюпал носом и, казалось, не обращал на нее никакого внимания.
– Он не поранил тебя? Молодца какие! Толпой окружили, а! – Света натурально злилась. Кристос молчал. Он опустил глаза и смотрел в землю.
– Держи, – она отдала ему ранец. – Иди домой, мальчик. Тебя проводить?
Она смущенно усмехнулась, видя непонимание в его взгляде.
– Sorry. Where is your home? – как могла, спросила она по-английски. 4 4 Прости. Где твой дом?
Он продолжал молчать.
– Parents? Family? 5 5 Родители? Семья?
Мальчик поднял заплаканные глаза и пристально посмотрел на нее. Но лишь на миг. Затем громко всхлипнул, схватил ранец и бросился бежать.
– Подожди! Wait! 6 6 Подожди!
– крикнула вслед Света, но мальчик уже скрылся за углом дома.
– Мальчишки, – вздохнула она.
«Понял ли он меня? Одно то радует, что я послужила причиной прекращения этого безобразия».
Она поправила сумку на плече и двинулась в сторону улицы, с которой так внезапно заскочила в маленький школьный дворик, услышав шум. Этот несчастный мальчик теперь не выходил из головы. За что они его так? Почему все вместе? Чем он провинился? Детская жестокость, как и радость, не знает границ, она повсеместна и, получается, одинакова всюду.
Читать дальше