Агата София - Серый морок дневного неба. Ad libitum, или От фонаря на коду. Маноромижор (сборник)

Закусив губу вместе с чувством обиды на несовершенство мира, на свой возраст, ощущая себя мифологической рыбой, выброшенной на берег вместе с амфорой, на которой она нарисована, обреченно Вика на самом деле мало что может с этим сделать. Но она может сделать паузу.

Она всегда старалась избегать пустой экзальтации.

…Можешь сделать шаг в сторону балкона, рвануть балконную дверь, и почувствовать во рту… кусок занавески, влепившейся в твое лицо.

Вдохнуть прохладный осенний ветер, сделать шаг в «другое», в неизвестность и… очень вовремя вспомнить, что ты живешь на первом этаже.

Тебя не оставляет одна мысль. Теперь, когда пройденные «рубиконы» твоей жизни кажутся не более чем трещинами и ямами в асфальте, ты могла бы дерзнуть и вытащить эту свою, то ли мечту, то ли фантазию на свет. Но, ты не любишь материализовывать свои мечты – это их обесценивает, по твоему мнению.

Годы прошли, страсти уже подостыли, но есть самое главное – есть причина, ради чего тебе стоит это сделать, – обида.

Но и она трансформировалась – осталось лишь ностальгически, впрочем, сохраняемое тобой все это время, чувство досады.

Ты открываешь ларчик, где у тебя хранятся бесценные воспоминания – твои драгоценности, и все их детали обрушиваются на тебя с болезненной четкостью и ясностью. Ты увлеченно воссоздаешь реальность, словно входишь в вихревой поток, вначале осторожно, а вскоре уже он закручивает тебя так, что уже и не важны первопричины.

Объект твоих неудовлетворенных страстей вычисляется с помощью компьютера не так быстро, как тебе бы хотелось.

И вот ты, наконец, видишь на экране монитора его немного… повзрослевшее лицо, со слегка расплывшимися контурами, правда, при этом слышишь тот же голос, что и раньше, тот который… вызывает теперь в тебе досаду…

Ты не отрываешься от монитора всю ночь, веря и не веря своим глазам, то и дело нажимая «повтор» уже негнущимися пальцами, и ты ничего не хочешь анализировать – меньше всего свою реакцию, похожую на истерику: то смех, то слезы.

Ты просто хочешь, чтобы эта ночь не заканчивалась, пока ты не примешь решения. К утру приходит светлая мысль, что «все это» не стоит ворошить, а оставить в том самом месте, где «все это» лежало и что никому об этом знать не надо…

Вика, вовремя, будто внутри у нее самый точный таймер, прерывает паузу, вскидывает подбородок и говорит главному герою, на которого уже жалко смотреть, так этот мальчишка растерялся:

– Ой, да ладно! – она смотрит в его глаза взглядом, выражение которого по шкале ее личностного обаяния даже чуть зашкаливает.

Он не просто простит ей все за этот взгляд, он почувствует себя избранным, отмеченным ею. А пока он будет теряться в догадках, получил он этот взгляд от Вики или от ее героини. Вика, делая вид, что внимательно слушает его ответный монолог, может себя немножко пожалеть.

Попробуй быть к себе критичной и посмотри внимательно вокруг себя – стоит ли продолжать. Есть люди, близкие тебе и не очень, которых ты можешь задеть или даже ранить невольно своим этим монологом.

Растерялась? Ну так что, готова ты уйти с этой сцены? Уйти из этого светового потока в сторону, отползти, опять сдаться, промолчать, поиграть в благородство: пусть всем будет хорошо, а тебе пусть будет, как будет.

Нет, судя по всему, ты – остаешься. Другого шанса может и вовсе не выпасть.

Смотри-ка! Антракт закончился, а зрители возвращаются. Ну, надо же! Какой неподдельный интерес.

Сегодня ты поднимаешь голову выше, чем обычно. Ты не боишься (хотя на самом деле как раз все обстоит наоборот) ни заинтересованных взглядов, ни разговоров за спиной.

Ты запросто можешь прогулять институт разочек-другой, но… дома оставаться только хуже. Ты не имеешь права испытывать такую пустоту в сердце, находясь рядом со своими детьми. Это нечеловечески, это вообще – не пойми как. О том, что Ирка, конечно же, знает о его отъезде, ведь его город – это и ее город тоже, ты определяешь по ее оживленному поведению. Куда девалась ее грусть-печаль. Ну что ж, это справедливо, наверное… Возможно так же справедливо, как и то, что его жена – Иркина лучшая подруга.

Ирка уж непонятно как сделала ее лучшей подругой, потому что для нее это был единственный доступный способ быть рядом, быть в его жизни. Это был ее выбор. Ты не сильно преувеличивала, говоря о многограннике в вашем «треугольнике».