Агата София - Серый морок дневного неба. Ad libitum, или От фонаря на коду. Маноромижор (сборник)

– Да! Я сделала это! Нельзя жить во лжи! Надо уважать друг друга. Я сказала Ирке, все, как есть!

– Хорошо, – ты произносишь это тихо, но четко и тут же обходишь ее, направляясь дальше в недра здания.

– Хорошо… Хорошо? – однокурсницу выворачивает на девяносто градусов, затем еще на столько же. Она поворачивается как болванчик на одном месте, и еще раз потрясенно спрашивает: – Хорошо?

Уже не понятно, к кому она обращается, и кто-то из параллельного потока заговаривает с ней, что-то отвечая в шутку. Она так и остается стоять там, где ты ее оставляешь.

Ну, что же ты? Случилось то, что ты не то чтобы ждала, но тебе даже этого хотелось. А ты… понимаешь, что это сейчас очень не вовремя.

Вот если бы немного раньше или немного позже. Еще ты понимаешь, что надо будет встретиться с Иркой и что-то ей сказать. Отмолчаться не получится, хотя бы ради того, что когда-то было вашей дружбой. Конец.

На тебя находит невероятная усталость, просто опускается тебе на плечи тяжелым пледом. Есть ли в тебе раскаяние? Ты не просто задаешься этим вопросом, пока выискиваешь глазами Ирку, ты буквально просеиваешь свою совесть (хотя кто-то подозревает, что у тебя ее вовсе и не было никогда) и не находишь ее. А ведь должно быть, а почему-то нет.

Вот, наконец, вы увидели друг друга. Идете навстречу друг другу, по дороге отмечая более чем заинтересованные взгляды однокурсников. Похоже, о том, что «во лжи жить нельзя», они уже в курсе.

Встречаетесь и отходите к стене, освобождая дорогу другим, спешащим по своим делам студентам.

Обе молчите и смотрите друг на друга. Ты не выдерживаешь, в тебе есть чувство, что ты должна что-то сказать первой:

– Ир…

– Да не надо ничего говорить! – Ирка словно заготовила эту свою речь: – Это… Просто это все, Вик!

– Когда ты узнала? – сама не понимаешь, зачем ты это спрашиваешь.

– Что? А! Вчера… Он в порядке? Ну, конечно в порядке, зачем я спрашиваю. Не говори ничего… никогда… мне… не разговаривай со мной больше никогда, хорошо?

– Хорошо… – ты сегодня уже второй раз произносишь это слово с противоположным значением.

Все как обычно, собственно. Что поменялось? Внешне – ничего! Ты с кем-то общаешься на курсе, с кем-то – нет. С Иркой – нет.

Тебе горько. Ты должна вынести это одна. Жаловаться ему ты не будешь. Вы это не обсуждаете. По его мнению, обсудили же вы все это в самом начале, он не будет к этому возвращаться. Да и на что тебе жаловаться? Ты выиграла, что ж тебе еще? Просто быть счастливой не пробовала?

А ведь все, что с тобой происходит, – это и есть твоя жизнь.

Те вечера, когда должна быть дома, ты все равно с ним.

Он непременно звонит тебе, когда твои дети уже спят, и вы говорите по телефону. Говорите так, будто не виделись не дни, а годы. Вы не можете напиться друг другом и вешаете трубку с обоюдным сожалением.

Он полон идей, его дневное время часто занято разнообразными встречами, иногда и вечернее тоже.

Однажды ты приезжаешь к нему и застаешь… нет, никого в квартире ты не застаешь. Ты застаешь нечто, повисшее в воздухе, как теперь говорят – «послевкусие чужого наслаждения».

Спрашиваешь про его новых поклонниц, вроде бы в шутку, в тайне надеясь на то, что он станет отрицать, возмущаться и каким-нибудь, любым, способом: непроизвольно вырвавшимся словом, знаком даст тебе понять, что это только твое разыгравшееся воображение, результат всего, что происходит с тобой сейчас.

А что он знает из того, что с тобой происходит? Ты же ничего ему не говоришь. Твоя деликатность уже зашкаливает, ты давно у нее в плену. И ты не выдерживаешь:

– И как ее звали?

– Ее звали… Прекрасное Создание и еще… Юное, – его улыбка может означать все, что угодно, как и его ответ.

Он знает, что второго вопроса ты не задашь, потому что… он знает тебя. Ведь ты никогда не опустишься до унизительных и пошлых выяснений. Он оставляет вывод в правдивости его слов, и в их правильном толковании, на твое усмотрение. Тебе решать, как поступить: сделать вид, что ты ошиблась, или растравлять себя ревностью, или просто сделать вывод, что тебе «это – за то!»

Ты еще терзаешься сомнениями, а он уже что-то говорит тебе о том, как прошел день, задает вопросы тебе, на которые ты механически отвечаешь, и… или ты такая хорошая актриса, или он действительно не замечает твоего состояния.

Ты так поглощена собой, что чуть не пропускаешь самое главное: «уехать», он сказал ему надо уехать.

Уехать теперь? Этого ты не спросишь, ты спросишь правильно, по всем законам хорошего тона: «Надолго?»