Николай Максиков - Не ворошите старую грибницу. роман

Чуть сгорбившись, он провёл меня по двору, где ещё краснели округлыми боками на грядке пахучие помидоры, вызревали на шпалере раскидистые виноградные лозы, унизанные янтарными кистями, а по краям замерли высохшими метелками ряды высоченных стеблей кукурузы.

– Это я всё внуков балую! – улыбается Геннадий Иванович, не забывая при этом потчевать и меня спелыми плодами хозяйствующей в огороде и в саду ранней осени. Вот эта яблоня ещё от отца осталась, а это вот слива, его руками посаженная. Стараюсь отводками, прививками сохранять старые сорта, таких теперь не сыщешь!

Сочно хрумкая ароматными яблоками, выходим на задней окраине двора к Иловле. Окаймлённый камышом плёс открылся торжественно и величаво. Плескалась в берег чистая, как слеза, волна. На мостках расположились удочки, снаряжённые на хищную рыбу. Оказалось, что не только щуки, но и сомы нередко составляют добычу местных рыбаков. А мой «экскурсовод» не замедлил рассказать, что ещё разинские разбойнички хозяйничали в этих местах, нападая на богатые караваны судов и на илистом дне покоится немало свидетельств тех лихих набегов. По пути в Петрушино я проезжал городок с экзотическим названием Петров Вал. Основан он в суровом 1942 году и представляет собой крупную узловую железнодорожную станцию. А название своё получил по остаткам сохранившегося канала с огромной земляной насыпью вдоль. Каналом этим пытался император Пётр-I соединить Дон с Волгой от речки Иловли. Шведы не дали осуществиться планам, осталась только память для потомков. Мне показалось, что Петрушино и Петров Вал имеют общее происхождение.

– Ничего доподлинно не известно, – возразил Геннадий Иванович, потеребив редеющую поросль волос на затылке. Бают, в старину в этих местах много хуторов было. Скрывался в одном из них и мятежный казак-пугачёвец по имени Пётр, Петруша по-простонародному. Но одумался бунтарь, повинился императрице Екатерине-II и та простила его, доверив охрану южных рубежей. Так от Петрушина хутора и пошло название нынешнего села.

– А Ваш род, Геннадий Иванович, давно известен здесь?

– По матери, да и по отцу я тоже имею казачьи корни. Одними из первых поселились в здешних краях братья Пимановы, обзавелись семьями, поступили на казачью службу.

Один из дедов – георгиевский кавалер, лихой рубака был в первую империалистическую! А вот сейчас в дом зайдём, я тебе фотографии покажу!

– Не боязно одному-то холостяковать? – подтруниваю над стариком.

– Что-ты! Тут народ приветливый! Да и потом, это я только на зиму старуху в городскую квартиру отправляю, да и то навещаю регулярно. Пусть она там, в городе, у детей под присмотром. Я-то ещё в силе, не смотри, что семьдесят два. Сад ещё сам литовкой обкашиваю. Да и телефон у меня сотовый имеется! Дети каждый день названивают, проведывают отца. Не-е, я один не бою-ю-у-сь, – протянул, слегка призадумавшись, дедок. Я тут наедине с природой, с корнями своими связь ощущаю. У меня тут даже насморка не бывает, веришь? Большое хозяйство не держу, не утруждаюсь. А вот курочек – позволяю себе! Э-эх, ты бы знал, как приятно утречком взять свеженькое сырое яичко, проковырять ему донышко, посолить и испить с чёрным хлебушком в прикуску!

– Я, Геннадий Иванович, сам тоже деревенский по происхождению. Понятна мне Ваша философия до самой мелочи неприметной! – соглашаюсь и тактично умалчиваю о «приветливых» отзывах сельчан, высказанных мне накануне на улице Заречной.

Мы не спеша идём обратно к дому. Шарик, признавая гостя, уже не облаивал меня, а приветливо виляя хвостом, тянулся лизнуть руку. Даже тощий кот, весь подранный в кровь соседскими котами и собаками, тёрся спиной об ноги, громко мурлыча.

– Прежде, чем пригласить в дом, хочу тебе рассказать о Викторе. Вот тут, через межу жила их семья. Моя и его матери – родные сёстры, нас тут в одном корыте детьми купали. Виктор меня на пять лет постарше будет, живёт сейчас в Белоруссии. Личность он необыкновенно талантливая. С детства имел склонность к рисованию и весьма в этом преуспел. В пединституте учился на физмате. И физика стала его судьбой. Он сделал немало открытий, награждён Государственной премией СССР. Награду вручал сам академик Мстислав Всеволодович Келдыш!

– А в какой области у него заслуги?

– А вот сам посмотри, – Геннадий Иванович завёл меня в летнюю кухоньку, где на круглом столе посередине комнаты я увидел множество фотографий, газет, книг, каких-то листков бумаги, исписанных аккуратным убористым почерком. Это всё о нём я приготовил. Смотри, Коля, читай, изучай. Что нужно – можешь взять с собой.