Алексей Гурбатов - Детская шалость

Вот из таких рассказов – глав состоит вся книга. Хорошо это или плохо – не нам судить, наверняка у каждого найдется в жизни свой скелет или скелетище. Но чего хочет автор? Чтобы мы прочли, покачали головами и сказали: «Да, ладно, всякое бывает». Или предположили, что всё это выдумки, ради красного словца, чтоб сюжет был позанимательнее? А может, это вопль души, выстраданное, тяжелый камень, который пригибает к земле и не дает почувствовать себя человеком?

К своим пятидесяти годам наш герой пришел в полном опустошении – без семьи, детей, друзей и доброго слова. И некого винить: всё сломал и уничтожил сам, ни изменить, ни исправить. Во сне и наяву перед глазами исковерканные судьбы, унесенные по его вине жизни, перемолотый и никому не нужный он сам. Герой создал свой ад еще при жизни.

В этой связи вспоминается очень невесёлый анекдот. Армянскому радио задали вопрос: «Как называется человек, который убил своих маму, папу, дядю, тётю, братьев, сестёр? Ответ: «Он называется круглый сирота»…

Книга «Детская шалость» могла называться и «Последней шалостью», ведь концовка более динамична и трагична. Автор как бы торопился быстро рассказать предысторию, перечислить все мелкие (сравнительно) грешки и преступления мальчика-юноши-мужчины Евгения Пересвистунова, чтобы обрушить свою тяжелую артиллерию зла в десятой шалости. «Увертюрой» к ней были бабушкины инфаркты и последующая смерть, покалеченная одноклассница, нелепая гибель отца, спасавшего сына от пьянчуги, перец, подсыпанный в напиток маминого любовника, взрыв в классе и, как следствие, заикание любимой девочки, а после рождения двух детей – смерть жены. Потом арест сына, потеря единственного друга. И весь этот кошмар перед убийственной (во всех смыслах) развязкой, финальная десятая шалость. «Мне казалось, что избавившись от всех напоминаний об умерших близких людях, смогу начать жизнь с чистого листа, – пишет автор в „Десятой шалости“! Но нет! Иногда даже дуновение ветра напоминало мне о моей жене, сыне и друге – брате». Тут бы что-то изменить в себе, переродиться что ли, но жизнь вновь «подставила» Евгения: обстоятельства оказались против него, теперь события закручивались в тугую спираль только для того, чтобы жестоко и немилосердно выстрелить в того, кто нес зло. И поздно было вспоминать девочку Надю, которой в школе причинил неимоверные страдания. Сюда же можно присовокупить бабушку, кошку, друга… Всё шло к неминуемой развязке: книга кончается перечислением новых смертей, первая на очереди – единственная, горячо любимая дочь. Конечно, можно найти объяснения тому, что произошло в жизни 50-летнего преуспевающего бизнесмена, списать всё на стечение обстоятельств и злой рок. Но, по Фрейду, все наши страхи и проблемы кроются в детстве. Автор мог бы порассуждать на этот счет, дать более развернутую картину жизни страны и её отдельных персонажей, показать, «как он дошел до жизни такой». Однако мы имеем то, что имеем: богатую по эмоциям фактуру, бесстрастное повествование и невнятный финал.

Естественно, книга имеет право на жизнь, дает развернутую картину человеческого существования, несет некий предостерегающий посыл: не делайте зла и не получите то же самое для себя. Возможно, тему бумеранга надо было бы развить, дать побольше рассуждений, исторических аналогов. Но это всё только по желанию автора. Так же, как и включение в канву повествования интересных наблюдений, картинок из жизни. Может, больше нужно душевности и лиризма, меньше газетных штампов и сухих фраз. Хорошая литература отличается образным, сочным языком, наблюдательностью, умением подмечать яркие или характерные моменты, ну и, конечно, прорисовкой образов. Вот те «мелочи», которые помогают хорошей книге дойти до большого числа читателей и почитателей. Пожелаем же этого и Алексею Гурбатову!

Все события в повести являются вымышленными, а любые совпадения случайными.

У меня юбилей – полвека прожил!

Гостей приглашу немного – только самых близких. Нет, не из-за того, что я не нажил друзей, или мне жаль средств на гуляния с русским размахом, а лишь по причине моих мизерных нынешних апартаментов, которые, к сожалению, я не смогу поменять на более лучшие до конца своих дней.

Так уж сложилась судьба, но остаток лет я проведу в камере для людей, приговорённых к пожизненному сроку заключения. Хотя людьми здесь содержащихся – педофилов, маньяков-насильников, серийных убийц, террористов можно назвать едва ли.