Сергей Ильичев: Возвращение «Конька-Горбунка»

– Мы подготовили все по вашему заказу, связались даже с архивами Санкт-Петербурга, и они выслали вам все документы в электронном виде, впрочем, увидите сами…

Комната, где предстояло работать Вяземской, более напоминала каморку папы Карло из сказки про Буратино. Серые стены, один стол, стул и шкаф с инвентарным номером. Половину стола занимали подготовленные для Вяземской документы.

– Я вас закрою, такой у нас порядок, будет нужно выйти, нажмете кнопку звонка…

Сказала и вышла. Ключ провернули в замке дважды, и Татьяна услышала лишь удаляющийся стук каблуков.

Она придвинула стул и подсела к папкам на столе. Какое-то время внимательно все оглядывала, возможно, еще не веря в то богатство, что лежало перед ней. Потом, прежде чем раскрыть первую папку, посмотрела на часы. Те показывали четверть десятого.

…За горами, за лесами,

За широкими морями,

Против неба – на земле,

Жил старик в одном селе… —

мысленно произнесла Татьяна и раскрыла первую папку, которая поразила ее не столько своим объемом, сколько тем, что это был потаенный ершовский труд – его перевод с церковнославянского языка на русский Ветхого Завета, осуществленный в 1854 году – еще за четырнадцать лет до появления в типографии Синода первой части русской Библии – Пятикнижия Моисея.

Находящаяся в архиве рукопись открывалась словами Книги Бытия, выведенными четким почерком Ершова, именно Ершова, в этом Татьяна не сомневалась: В начале Бог сотворил небо и землю. Но земля была необразованна и пуста, и тьма под бездной; и Дух Божий носился над водами …

И она с упоением погрузилась в уникальное дивное чтение, не замечая ни времени, ни того, что голодна. Пока ощущение присутствия в закрытой комнате другого человека не заставило ее оглянуться.

Она повернула голову и увидела стоящий в дверях чей-то размытый силуэт, а когда еще и раздался голос: «Позвольте представиться…» – она просто упала со стула и. потеряла сознание.

– Вяземская, что с вами, вы меня слышите? – донесся до нее голос, и она открыла глаза.

– Ну, слава Богу, пришли в себя, – произнесла сотрудница библиотеки. – Вы уж нас так больше не пугайте…

– Я и сама не понимаю, как это произошло…

– Воздуха угарного надышались, не иначе… Может быть, вам скорую помощь вызвать?

– Нет, не нужно, просто…

– Что просто?

– Нет, все хорошо… Я еще завтра к вам приду… Обязательно!

– Пожалуйста, только уже с противогазом, пожалуйста…

И обе рассмеялись, очевидно, представив себя в таком несуразном виде.

За ужином Татьяна сидела молча, будто в рот воды набрала, и почти не притронулась к еде. С едой все было понятно – отсутствие аппетита объяснялось немыслимой жарой. Но вот чтобы молчать? Александра понимала, что с Татьяной случилось нечто во время ее посещения библиотеки, но с вопросами до поры не приставала, боясь как бы ненароком не навредить потревоженному сознанию сестры.

– Я сегодня пораньше лягу, – сказала та, поднимаясь из-за стола.

– Как скажешь, – ответила Александра, внимательно наблюдая за сестрой.

Татьяна медленно шла к двери столовой, словно находилась в некой полудреме.

– Было время, я как-то сама подсела на сны… – начала Александра, следя за реакцией Татьяны на ее слова. – Не поверишь, каждый день, как дитя малое, с упоением ждала возможности погрузиться в новый сон.

– Это был не сон…

– Что же это было?

– Не знаю, просто я почувствовала, что он находится рядом со мной. Я его вижу и даже слышу…

– О, подруга, это клиника… – произнесла Александра.

– Не знаю, а потому и хочу дождаться завтрашнего дня. Только бы это повторилось…

– Иди, ложись! Будет желание, сама все расскажешь.

Весь следующий день Татьяна самым внимательным образом проработала с подобранными документами, правда, при этом вздрагивала от каждого шороха, очевидно, все еще находясь в предвкушении новой встречи.

Но ничего не повторилось…

И всю дорогу до дома, окутанная смогом и жаром, от которого уже плавились мозги, Вяземская все пыталась понять: что было сделано ею не так, что не позволило ей снова увидеть то, чем ее соблазнили, поманили накануне?

Вновь и вновь возвращаясь к этим мыслям и ничего так и не открыв сестре, она сразу прошла в ванную, затем мимо нее и столовой в спальню и плюхнулась на кровать.

– За что, Господи? За что Ты дразнишь меня? – шептали ее губы. – Или не Ты? Тогда спаси и сохрани… Но я же видела, слышала, я поверила тому, что Ты мне явил. Тогда для чего все это? Не понимаю!