Сергей Ильичев: Возвращение «Конька-Горбунка»

– Но ведь и сейчас строят новые храмы, верующим возвращают старые, раньше закрытые для них…

– И что из того? Давай посчитаем… На сегодняшний день в Москве чуть более двухсот храмов… Пусть даже четыреста… Мне не жалко, так как это ничего не меняет…

– Чего не меняет? – снова встрепенулась Татьяна.

– Ситуации… Смотри сама: на пятнадцать миллионов жителей мегаполиса четыреста храмов. В каждом храме в числе постоянных прихожан не более нескольких тысяч человек, и то по большим праздникам. К тому же среди них половина иноверцев и инородцев. Добавим сюда ярых коммунистов-атеистов – и на все про все остается не более трех процентов действительно верующих. Аналогичная картина по всей стране, включая мало-мальскую деревушку с приходом в пять старушек. Это и есть свидетельство повсеместного отпадения от веры. А иллюзия возрождения ее поддерживается лишь с помощью средств массовой информации и телевидения.

– Да кому же это надо? – уже с удивлением спросила Татьяна.

– Вероятно, тем силам, что более таинственны и могущественны, чем наше «великое и независимое» правительство. – И, распахнув руки, Александра добавила: – Ах, как же мне хочется прохладной осени и доброй русской зимы.

Сестры наконец-то улыбнулись друг другу.

– Но только договоримся, что в эти дни я не позволю тебе даже выйти из дома.

– Я не могу сидеть, у меня командировка всего на три дня…

– Но и я не хочу тебя здесь похоронить, вообще не люблю покойников.

– Мне нужно идти…

– Я тебя предупредила… Ты не маленькая, решай сама. Могу лишь дать марлевую повязку и святой воды в термосе.

– Спасибо…

– Помешалась на своем «Коньке-Горбунке», фанатичка упертая… – произнесла Александра, выходя из спальни.

– И за это спасибо…

На следующий день после легкого завтрака сестры нежно распрощались.

Татьяна спешила в библиотеку.

Когда на лестничной площадке раскрылись дверцы лифта, то Вяземская увидела в кабине двух человек с противогазами на лицах.

Она вошла, створки сомкнулись, и отлаженная машина устремилась вниз.

Не обращая внимания на нового пассажира, люди в противогазах продолжали начатый диалог. Голоса напоминали утробные, но разобрать слова Вяземская смогла.

– Слышали, торфяники горят…

– Не нужно было в угоду кому-то осушать болота…

– Вы правы, доигрались с земными недрами, такие пустоты образовались, что на днях где-то целый районный центр под землю ушел. И молчок, как будто ничего и не произошло.

– Проклятые масоны! Такую страну довели до ручки…

Выйдя из подземки, Вяземская очутилась у лестницы, поднявшись по ступеням которой она могла бы войти в здание библиотеки имени Ленина. Но самого здания было не видно из-за смога. Она поднималась, буквально нащупывая ногой каждую новую ступеньку. Где-то на половине пути прямо перед ней лежал человек. Люди в противогазах, наподобие тени отца Гамлета, проходили мимо упавшего, словно это было обычным явлением.

Вяземская какое-то время постояла над лежавшим, но, к кому обращать свой глас, она не знала, так как дальше собственной протянутой руки ничего не видела. Да и стоять уже становилось невозможно: жар и дым начали донимать ее снова, а струившийся по лицу пот уже застилал глаза… Она продолжила подъем по широким ступеням лестницы, пока не наткнулась на туманный силуэт возвышающегося над ней человека.

– Послушайте, там… – начала она, – там… человек, ему нужна помощь…

Сидевший на возвышении Достоевский внимательно выслушал доносившийся до него живой голос доцента Татьяны Вяземской, приехавшей из далекой Сибири и посвятившей почти всю свою жизнь разным сторонам жизни и творчества писателя Ершова…

Он и в камне остался все таким же пытливым и внимательным к человеческим трагедиям, вот только помочь упавшему на землю незнакомцу да и самой Вяземской было уже не в его силах.

– Что я делаю? О чем люди подумают: баба с памятником разговаривает, – подумала Татьяна. – Не дай Бог кто услышит, так ненароком и самой можно в психушку угодить.

Но вот и долгожданные двери библиотеки.

В то утро читальный зал был забит, что называется, под завязку. Молодежь, очевидно, готовилась к вступительным экзаменам, а люди постарше корпели над своими диссертациями и дипломными проектами.

– Вяземская? – услышала Татьяна за спиной голос работницы библиотеки. – Пройдите за мной.

Они вошли в лифт и понеслись в подземные лабиринты старинной библиотеки.