Елена Федорова - Веретено Судьбы (сборник)

– Только два портрет? – удивился Вацлав.

– Драгоценности украли до вас, в прошлом веке, – улыбнулась Глория. – Напомнить вам имя похитителя?

– Нэ стоит, – сказал он, покачав головой. Оба надолго замолчали.

– Мне пора, – первой нарушила молчание Глория. Поднялась.

– Лублу тэбья, – протянув ей крокусы, сказал Вацлав.

– Не стоит бросаться словами, – пожурила его Глория.

– Нэ буду, – низко опустив голову, сказал он. – Прости, пани. До завтра, да?

– Да, – неожиданно для себя ответила Глория.

– Какие удивительные крокусы! – воскликнула пани Ванда, когда Глория вошла в дом.

– Их подарил мне Вацлав Крайновский, – сказала Глория, вручая ей цветы. Ванда онемела. – А еще, Вацлав рассказал мне много интересного про Гелену и своего отца.

– Про своего отца и Гелену? – нахмурилась пани Ванда. – Его отцу должно быть не меньше девяноста лет. Посчитай, сколько лет твоему кавалеру?

– На вид – лет сорок, – ответила Глория.

– Даже мне – твоей матери намного больше, чем ему, – Ванда рассердилась не на шутку. – Разве можно быть такой дурочкой и верить сказкам?

– Ма-ма, не кричи, пожалуйста, – обняв ее за плечи, попросила Глория. – Тодеуш Крайновский был мальчиком, когда познакомился с Геленой. А Вацлав вполне может быть поздним ребенком в многодетной семье Крайновских. Или…

– Или он вообще не имеет никакого отношения к этой семье, – сказала пани Ванда. – Нам нужно прекратить этот разговор. Не хватало еще, чтобы мы поссорились из-за какого-то проходимца. Надеюсь, ты больше не станешь с ним встречаться.

– Прости, но придется огорчить тебя, – улыбнулась Глория. – Завтра он будет ждать меня у…

– Я пойду с тобой, – воинственным тоном проговорила Ванда. – Я должна уберечь тебя от нежелательных последствий.

Глория расхохоталась:

– Мама, ты неисправима.

Пани Ванда была бессильна изменить что-либо. Провидению было угодно соединить Глорию и Вацлава Крайновского. Он надолго задержался в Кракове, куда перекочевали портреты Гелены, написанные его отцом. Несколько полотен повесили в консерватории. Несколько отвезли Аманде. В доме пани Ванды остались три портрета, в которых улавливалось сходство с дочерью, внучкой и правнучкой Гелены.

– Ты болши всэх похожа на нэйо, – сказал Вацлав, вешая портрет в комнате Глории.

– Нет, – покачала она головой. – Гелена лучше. Посмотри на ее одухотворенное лицо, на ее глаза. Это – природная стать, которой мы – современные люди лишены.

– Нэ лишины, а нэ знаэм про нэйо, – сказал Вацлав. – Смотры.

Он чуть приподнял подбородок, устремил взгляд вдаль. Преобразился. Стал другим, словно пришедшим из другого века. Тогда Глория впервые испугалась, что он исчезнет. Тогда впервые все внутри нее закричало:

– Так не должно быть! Я слишком долго ждала такого человека. Слишком много было в жизни разочарований. Хватит! Пусть наступит пора благо-денствия и благо-ночества, пора благодати, в которую ныряешь, как в океан!

Про океан подумалось, потому что Вацлав несколько раз предлагал поехать на далекий маленький остров в океане, возле которого много лет назад произошло кораблекрушение.

– Вдруг это тот корабль, на котором плыла Гелена Мировска? Вдруг ей удалось спастись? Вдруг… – аргументировал он свои предложения.

– Хорошо, едем! – согласилась Глория, подумав о том, что Гелена Мировска странным образом перевернула всю ее жизнь. Что теперь счастье самой Глории зависит от того, захочет она разыскивать следы пропавшей прабабушки или нет.

Глория не могла понять, что заставляет Вацлава отыскивать новые нити, уводящие их все дальше и дальше от дома: игра, навязчивая идея, нездоровая психика? Что изменится, если они отыщут следы Гелены? Узнать ответ на этот вопрос Глория не решалась. Боялась она спросить и о том, зачем он ворошит прошлое? Зачем ему Гелена, когда рядом с ним умирает от любви другая пани Мировска? Глории хотелось признаться Вацлаву в том, что она безумно ревнует его, потому что хочет занимать в его мыслях главное место, но… Не хватало сил на признание.

– Во всем, что мы делаем, много непонятного, много воды, – сказал как-то Вацлав.

– Много, – согласилась Глория. – Мне кажется, что мы можем утонуть в океане человеческих страстей.

– Я уже утонул, – сказал он без улыбки. – Лублу тэбья.

– Нет, – покачала она Головой. – Ты любишь не меня, а Гелену.

– Тэбья, – прошептал он и поцеловал ее в губы. Впервые за год их общения. И сразу все обиды, все мучившие прежде мысли, испарились.