Лари Лисил - Дорога между станциями

– Да брось! Я сама слышала, что тебя скоро отправят в Москву учиться!

Это меня слегка успокоило. Танцы продолжались!

Следующие две недели я каталась днем на велосипеде, купалась в речке, а вечером превращалась в золушку-принцессу, ходила с Таней на вечерние сеансы в кино, слушала от нее любовные истории из ее самостоятельной жизни в Оренбурге. Время весело катилось вперед. Иногда мы устраивали концерты на крыльце дома. Собирались родственники, и Таня пела своим необыкновенным ласковым голосом неизвестные мне песни. В моем репертуаре было тоже несколько песен, но до меня очередь не всегда доходила. Родственников много: все голосистые, один начинает – другие подтягивают. Это были годами, праздниками и буднями спетые люди, вполне профессиональный коллектив. Через две недели Таня уехала обратно в Оренбург и увезла с собой все запахи, всю атмосферу, которая окружала меня это время. Я загрустила и стала вынашивать план возвращения (точнее, побега) домой. Я тихонько выспрашивала у родственников – где, на какой дороге – стоит мой дом. Никому не сказав, решила встать совсем рано и двинуться в дорогу, чтобы дойти быстро и весело. Настало утро, я собрала вещи и…

Задумано, сделано! В путь!

Дорога, по которой я шла, была то с горки, то на горку. Идти было легко, солнце еще не встало, вокруг пахло скошенной травой. Воздух был чистый, пели кузнечики, а стрекозы зависали над головой. Шла я быстро. Моя цель: до 11:30 дойти до совхоза им. Пушкина – это двадцать пять километров, а потом на рейсовом автобусе доехать до дома. И к обеду я была бы на месте! Отец позвонил бы дяде, сказал бы, что я пришла и….. все. Так я думала, собрав по крупицам информацию о дороге. Солнце потихоньку поднималось, становилось жарко, мои шаги замедлялись. Но ощущение свободы переполняло меня. Дорога протоптана, я одна, никого вокруг! Вдруг я увидела перед собой перекошенный домик, потом еще один, а у речки, чуть дальше – еще два, без стекол, с выбитыми дверьми. Стало как-то не по себе, но потом я поняла – это заброшенная деревня, о которой я что-то слышала.

Я увидела колодец, обрадовалась, но попить не удалось: не было ведра. Жара начинала меня мучить, но я старалась не сбавлять шаг. Местность выровнялась, и вдалеке я увидела еще один домик. Желание побыстрее добраться до него подхлестнуло меня, и я почти побежала. Дом стоял у чистого большого озера.

Я осторожно подошла поближе и увидела маленького старичка-башкира. Он сидел на крыльце и зашивал рыболовную сеть. Увидев меня, он совсем не удивился и только спросил, чья я. Я подробно ему рассказала, где я живу и кто мои родители. Оказалось, что он знает моего отца, но очень давно его не видел. У старичка были часы, и я с ужасом поняла, что на утренний автобус я уже опоздала. А другой, вроде бы, должен быть только к вечеру!

Дедушка вынес мне жареных жирных карпов и вяленую рыбу. Только потом я узнала, что в этом озере специально на продажу разводили карпов. Мне захотелось остаться здесь хотя бы на денек! На воде стояли три лодки с веслами, рыба плескалась и близко подплывала к берегу.

Я пишу это по истечению многих лет, но те ощущения, у озера, живо наполняют мою душу и тело. Их не забыть! Я купалась, потом каталась на лодке с дедушкой-башкиром, и мы вместе доставали из сетей здоровенных карпов! Потом жарили их на костре. Постепенно стал подбираться вечер. Дедушка запряг лошадь и сказал, что отвезет меня к вечернему автобусу. Я не замечала времени: все было так приятно! Потом я задремала… и открыла глаза, когда мы подъезжали к автобусной остановке.

На остановке я увидела три машины: знакомую белую «Волгу» и два уазика. Сам отец стоял рядом – бледный, потерянный, безнадежно смотрящий на приближающуюся повозку. Я выбежала и бросилась к отцу на шею, он отодвинул меня, смахнул слезу и тихо сказал:

– Ты бы мать пожалела, она тебя почти похоронила…

Всю дорогу он со мной не разговаривал, а мне так хотелось рассказать, какой счастливой я была. Хотелось ему объяснить, что та местность, где я была – лучше, чем та, где живем мы, и нам обязательно надо переехать и выстроить такой же терем, как у дяди Пети.

Кроме того, конечно, надо ездить к старичку-башкиру и ловить жирных карпов. Но я молчала и смотрела на немолодую голову отца. Оставшиеся волосы были белого цвета. И мое большое счастье стало потихоньку угасать и, покачиваясь в машине, я уснула. Потом у меня в голове появились такие строки: